"Третий глаз" русской власти на Соловках

Показательный разговор писателя Виктора Ерофеева и радиожурналиста Ольги Бычковой о ситуации с попыткой церкви и чиновников, с участием ОМОНа и бандитов, захватить сквер для строительства очередного храма в Екатеринбурге. Естественно на примере Соловков, соловецких монахов и простых жителей.

Виктор Ерофеев: ― Третий глаз. Это вот как раз религия. Мне кажется, что это рухнет чудовищно. И вообще, что будет с религией после, сказать трудно, потому что она настолько себя скомпрометировала. И, честно говоря, мне от этого неприятно.
То есть, мне кажется, что мы все те, кто верит и не верит, ждали от церкви где-то в конце 80-х годов, что она расскажем нам о том, что такое смерть, бессмертие, что такое вечная жизнь. А она нам показала кукиш, шиш и не в кармане, а так прямо в нос.
Ольга Бычкова: ― Ну, натурально, да.
В.Е.: ― Я помню, я был на Соловках когда-то в далекие времена и там, я помню, с монахами мы, со священниками сидели, разговаривали о разном и совсем не обязательно о том, как всё плохо. А тут недавно про просьбе немецкого журнала GEO я ездил туда. Я не мог подступиться к ним. Они все такие, вообще, генералы, маршалы, генералы.
О.Б.: ― Те же самые люди?
В.Е.: ― Ну, они, наверное, изменились. Но они в тех же самых нарядах. И с ними невозможно. То есть надо было как-то, вообще, записывать… С настоятелем было вообще невозможно пообщаться.
О.Б.: ― Вот Соловки — это такой пример, мне кажется. Вы не зря об этом, конечно, вспомнили.
В.Е.: ― Еще коррупция, жуткая коррупция. Мне тут же, конечно, местные светские люди сказали — я сейчас не говорю про церковь, не будем так голословны — что там воровство на воровстве. Чудовищные строительные работы, все друг друга обманывают и так далее. И это стоят, вообще, властвуют, только непонятно, над чем — над этой абсолютно новдельной рухлядью. Не знаю, ужас какой-то. Безвкусие. Отвратительное отношение к гулаговским проблемам. Чудовищно.
О.Б.: ― Вот-вот, я об этом как раз начала говорить, потому что Соловки, с одной стороны — да, это важный православный центр, это верно. Там монастырь, там много всяких вещей исторических и религиозных. А, с другой стороны, это ГУЛАГ, конечно, и огромная история страданий человеческих, тех же священников православных.
В.Е.: ― Ну, конечно, это ГУЛАГ, и он еще такой вечный ГУЛАГ, потому что еще до революции туда ссылали неугодных людей, но там ссылали их НРЗБ.
О.Б.: ― И мне все рассказывают, и я видела это тоже сама, что там происходит постепенный перекос от ГУЛАГа в церковность.
В.Е.: ― Довольно жесткий.
О.Б.: ― И как бы ГУЛАГ мы немножко подтираем ластиком.
В.Е.: ― Немножко так подтираем, подтираем.
О.Б.: ― Немножко так не смотрим в эту сторону.
В.Е.: ― Там есть музей, но он такой, уже затертый музей гулаговский. Видимо, его тоже свернут. Во всяком случае те вещи, которые связаны с ГУЛАГом и которые находятся не в музее, а вне, они все заретушированы уже. И вот эта печальная лестница, с которой спускали.
О.Б.: ― Кошмарная вот эта адская.
В.Е.: ― Адская лестница, смертельная и так далее.
О.Б.: ― Где убивали людей просто. Почему они так делают, скажите?
В.Е.: ― Оля, дело в том, что смотря как капнуть человека. Можно капнуть и в такую сторону, особенно если он не защищен цивилизацией, культурой, что там вылезет такой зверь, такие беды пойдут. Садизм нас ждет у следующего поворота. И поэтому нам бы хорошо не совершать этот поворот. Но мы, поскольку сделали, отсюда и пытки, и садизм, и зверства сегодня.
О.Б.: ― А вы можете объяснить, почему — может быть, я плохо это знаю, — но, мне кажется, что неочевидно неявно и не осмысляется эта история гонений советских на православную церковь? Потому что, в конце концов, православная церковь — живые люди, священники, верующие — они были прямым объектом убийства, издевательства и уничтожения во времена репрессий и во времена практически всей советской власти. По идее, это должна быть важная тема. Она существует, но она какая-то тоже под ковер засунутая. Почему?
В.Е.: ― Мы тут все ахнули, когда узнали, что и 70% Сталина-то поддерживают, а 51% считают, что и 37-й год пригодился.
О.Б.: ― И они же себя считают православными.
В.Е.: ― И они же себя считают православными. И они не верят в том, что там слишком много убивали, как нынешняя компартия. Дело в том, память тоже избирательная, она такая, в общем, селективная. И во что не хочется вникать и во что не хочется верить, то постепенно отмирает. Мы, действительно, плохо знаем человека. А на этих незнаниях играет власть, достаточно психологически подготовленная к этому. Я не скажу, что она высокообразованная, но достаточно подготовленная к тому, чтобы валять из человека, в общем, какую-то куклу Ваньку-встаньку. (Ерофеев Виктор. Особое мнение. Радиостанция "Эхо Москвы", Москва. www.echo.msk.ru. 16.05.2019)