Декларация о приходах

Захват «Храмовой горы»

«Решение мое окончательное. Оно пересматриваться не будет», — так отвечал адмирал-губернатор Севастополя Сергей Меняйло на все доводы ученых Национального заповедника «Херсонес Таврический». 28 июля, аккурат на 1000-летие со дня преставления св. князя Владимира, крестившегося в Херсонесе, губернатор незаконно, по мнению многих, назначил севастопольского благочинного о. Сергия Халюту генеральным директором заповедника. «Херсонес» — единственный в Крыму объект, внесенный в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. О. Сергий — протоиерей со спорной репутацией, имеющий среднее медицинское образование и окончивший заочно духовные семинарию с академией. Коллектив «Херсонеса» предупредил губернатора о своем безоговорочном неприятии Халюты и готовности бастовать.

У заповедника традиционно сложные отношения с Севастопольским благочинием Московского патриархата. Еще в XVIII в., сразу после присоединения Крыма к России, Екатерина II оградила развалины античного города от монастырских посягательств. После революции уже музейщики отстояли фундаменты храма, на которых затем украинское государство воссоздало Свято-Владимирский собор. В 1990-е Украинская православная церковь Московского патриархата организовала в Херсонесе монастырь, но скандальное поведение его наместника и насельников, урон, нанесенный ими античным памятникам, привели к тому, что сама же церковь монастырь закрыла. Ныне в соборе на территории заповедника служит о. Сергий, который по совместительству (как благочинный) руководит всеми вообще храмами города. Он давно жаловался на доминирование музейщиков — они не дали заложить плиткой территорию вокруг собора, на которой много археологических раскопов. Слова В.В. Путина из его прошлогоднего послания Федеральному собранию о том, что Херсонес для россиян то же самое, что Храмовая гора для евреев, были восприняты как Высочайшее благословение на «воцерковление» Херсонеса. А 1 августа нынешнего года, переведя Херсонес в статус федерального памятника, Путин как бы юридически подтвердил свою красивую фразу. Почему бы теперь не провозгласить всю территорию заповедника монастырем, а лучше — лаврой? Раз это «Храмовая гора», на ней должно быть много храмов.

Губернатор Меняйло на корню пресек демократические поползновения со стороны ученых: «Вы хотите прийти к тому, как в одном из сопредельных государств: «утверждаем — не утверждаем». Такого не будет!» Россия, дал понять он, — авторитарное государство, тут все решает начальник, который подотчетен только своему начальнику. «Мы ваши избиратели, мы граждане», — пытались лепетать ученые, еще не избавившиеся от гнилых пережитков. «Я вам неподотчетен», — отрезал адмирал-губернатор.

Последний диалог окрасил дискуссию в ярко выраженную политическую (если не геополитическую) тональность. «Вы подрываете авторитет России! […] Это назначение — подарок Украине… Во времена Украины такого не было!» — кричали наперебой ученые. Один почтенный профессор заметил, что подобного в истории Херсонеса не было, это какое-то «новое средневековье». В ходе дискуссии конфликт интересов был налицо: разговор шел в музейном зале, где исторически был храм Корсунской Богоматери. «Здесь останется музей или будет храм?» — благочинный-директор с фельдшерским образованием невнятно помотал головой.

Губернатор Меняйло, чье сознание и психология сформированы службой на военно-морском флоте, вероятно, не освоил всех неовизантийских премудростей Кремлевского двора. Он согласовал кандидатуру своего любимого батюшки с Министерством культуры и патриархией, но как только коллектив заповедника «пошел на принцип», оба ведомства отреклись от согласований, и губернатор оказался как бы лжецом и клеветником. Вместе с тем и снимать Халюту, несмотря на протесты уже всего культурно-научного сообщества России, вплоть до совета Минобрнауки, Москва не спешит. Патриархия тоже не наказывала своего протоиерея, нарушившего 6-е и 81-е Апостольские правила (об извержении клириков, принявших на себя «мирские попечения» или «народное управление»).

Все-таки Севастополь — место особое для российской политической системы. Протест коллектива заповедника «Херсонес» довольно быстро возымел действие: под давлением министра культуры РФ протоиерей Сергий Халюта 6 августа ушел в отставку.

«Горячие» точки

Пререкаясь с учеными, губернатор Меняйло ссылался на «позитивный опыт» Соловецких островов — тоже объекта ЮНЕСКО, где еще в 2010 году новоназначенный наместник монастыря РПЦ МП архимандрит Порфирий (Шутов) стал директором музея-заповедника. Свою деятельность директор-архимандрит начал тогда с подписания самим собой в двух лицах актов о передаче монастырю огромного количества музейных ценностей. Эти акты явно противоречили закону, но оспаривать их никто не посмел, и бывшие музейные реликвии растворились в безбрежном монастырском хозяйстве. Назначение Порфирия также вызвало волнения на Соловках, но критической массы протест не набрал, поскольку монастырь там действительно «градообразующее предприятие». Музей на Соловках пока окончательно не закрыт, но монастырь (поддерживаемый архангельскими и отчасти федеральными чиновниками) постоянно ставит вопрос о выселении с островов мирского населения и о передаче архипелага под полный контроль РПЦ МП. Под это дело, в соответствии с призывами патриарха Кирилла, музей будет перепрофилирован в Церковно-научный центр по увековечению памяти новомучеников (на Соловках в 1930-х гг. сидел дед патриарха).

Классические примеры полного вытеснения музеев структурами РПЦ МП в последние годы — это Ипатьевский монастырь в Костроме, Рязанский кремль, Новодевичий монастырь в Москве, который и вовсе был филиалом Государственного Исторического музея и объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО. Более того, передача этого монастыря патриархии сопровождалась разбазариванием музейной коллекции (а по закону музейный фонд в РФ неделим!) руками самого президента, передавшего РПЦ МП древний список Иверской иконы Божией Матери. Есть десятки более «мелких» примеров — это множество действующих монастырей РПЦ МП, где до передачи обителей церкви также работали музеи. На эти рядовые примеры вообще не принято обращать внимание: раз здания передаются церкви, то музеи, естественно, закрываются.

Первым «полем битвы» между музеем и РПЦ МП стал Ипатьевский монастырь, куда церковная община заселилась в начале 1990-х на правах совместного пользования, а затем, в 2004 году, словно кукушонок, выкинула из монастыря музей. Он оказался на улице, потом ему передали бывший вытрезвитель и сейчас мало кто из туристов знает об этом музее. Монастырское же начальство взимает деньги за посещение экспозиционных помещений, оставшихся от прежних хозяев.

Настоящий «холивор» (как сейчас принято выражаться) разгорелся вокруг Рязанского кремля — вообще-то, светского памятника, на территории которого, конечно, расположен ряд храмов, где РПЦ МП давно и беспрепятственно служит. Но в середине нулевых она потребовала себе архитектурный комплекс целиком и безоговорочно. Работники музея-заповедника перешли на осадное положение. Из Москвы сыпались противоречивые приказы: то об окончательном изгнании музея, то об отсрочке этого решения. Прошел ряд, в общем-то, безрезультативных судебных процессов. Сейчас в Рязанском кремле установилось хрупкое равновесие: более половины зданий забрала себе РПЦ, часть используется совместно, но кое-где сохранились музейные экспозиции и фонды.

Если Исторический музей в Москве благодаря активному участию в деле лично президента РФ довольно безболезненно расстался с Новодевичьим монастырем, то Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор» в Санкт-Петербурге категорически не намерен передавать РПЦ МП принадлежащие музею собственно Исаакиевский собор, храм Спаса на Крови и Сампсониевский собор. Соответствующее требование выдвинула в июне Санкт-Петербургская епархия РПЦ МП, которую возглавил земляк патриарха, бывший митрополит Саранский Варсонофий, вызывающий откровенное раздражение как у руководства города, так и у старого петербургского духовенства. Совершенно не учитывая нюансов отношений в культурной столице и сложившихся здесь старинных церковных традиций, «мордовский медведь» (как называют митрополита между собой священники) попытался сразу взять быка за рога. На ключевые посты — в кафедральный собор, в тот же Исаакиевский (где, снова заметим, никто не мешает РПЦ МП проводить свои службы) — Варсонофий назначает своих молодых помощников из Мордовии, ведущих себя дерзко по отношению к старому, «коренному» духовенству. «Этот город пережил блокаду и, надеюсь, переживет и вас», — бросает Варсонофию во всеуслышание на пасхальном приеме директор «Исаакиевского собора» Николай Буров, бывший глава городского комитета по культуре. За удовлетворение посягательств митрополита на главные символы города на Неве выступил Совет Федерации, хотя лично Валентина Матвиенко не одобряет деятельность Варсонофия. Как и губернатор Георгий Полтавченко. Противостояние приобрело такую остроту, что без вмешательства сакральной особы президента этот конфликт не имеет разрешения.

(Солдатов Александр. Декларация о приходах. Новая газета. № 84. Москва. 07.08.2015 )

  Статья полностью в PDF формате

  Оригинал на сайте "Новой газеты"