"Здесь осины светлы, как березы,
А березы не так уж светлы.
Сгибших узников жгучие слезы
Обожгли всем березам стволы."
( Федор Сухов. Секирная гора. 1991. )
Найти путь среди вод и избежать крушения на отмелях мореходам помогает различимая издалека Секирная гора. Маяк на Секирной горе, согласно лоции, является самым высоким на Белом море. Навигационная же роль Соловков наличием маяка не ограничивается. (Бродский Юрий)
"Также, с целью освещения северо-западной части горизонта, будет выставлен временный свет из церкви на Секирном холме, на Соловецком острове, у входа в Онежский залив. Это 65° 7' северной широты, 35° 37' 30" восточной долготы от Гринвича.
По приказу Их Светлости, Джон Вашингтон, гидрограф.
Гидрографическое управление, Адмиралтейство, Лондон, 26 января 1863 г.
Это уведомление распространяется на следующие карты Адмиралтейства: - Побережье Норвегии и Лапландии, № 2307; Белое море, Общая № 2278; Листы 1, 4 и 8, № 2269, 2272 и 2276. Также в Низовье к Белому морю, стр. 15, 19, 25. (Published by Authority. Light on Solovetzki. The London Gazette. February 06, 1863)
Это же сообщение было повторено в Газете Эдинбурга 13 февраля 1863 года. (Published by Authority. Light on Solovetzki. The Edinburgh Gazette. February 13, 1863)
"В 1860 г. помощник начальника Гидрографической части в Архангельске штабс-капитан Зарубин снесся с настоятелем Соловецкого монастыря архимандритом Порфирием и получил от него согласие на обустройство маяка на куполе строящегося Вознесенского храма на Секирной горе — одной из самых высоких на архипелаге. В своем рапорте Морскому министерству Зарубин отметил: «При объезде моем ныне по Белому морю для назначения мест новых маяков и осмотру существующих в Соловецком монастыре архимандрит выразил, что он готов к тому, чтобы на вновь строящейся на Секирной горе церкви под крестом устроить маяк. Местоположение это весьма возвышенно, и тут ходит много судов как в самый монастырь, так и мимо — в поморские, где мореплавание наиболее развито, селения и обратно, потому маяк тут был бы весьма полезен для Русского мореплавания».
В это время строительство церкви по проекту архитектора Шахларева на вершине Секирной горы уже завершалось, и устройство маяка потребовало переделки готового купола. Однако это не поколебало решимости архимандрита Порфирия, понимавшего важность создания навигационного огня на вверенном ему острове. В 1861 г. он дал Зарубину окончательное согласие на устройство маяка: «Монастырь готов дать у купола колокольни приделать фонарь и прочее, что следует для освещения, и таким образом казна будет иметь весьма полезный мореплаванию маяк без расходов постройки кроме одного фонаря; за тем монастырь может принять на себя самое освещение присылаемыми от казны материалами, но чтоб один знающий для освещения маячный служитель был прислан от казны»." (Цит. по Лаушкин Алексей, Рапенкова Светлана. Свет Секирной горы: К 150-летию первого в России храма-маяка. Соловецкое море. Историко-литературный альманах. Архангельск. ТСМ, 2012. № 11 С.33-35.)
Бекман Альфред (1896-1991). Морской офицер и заключенный. Во время визита М.Горького на Соловки работал смотрителем маяка на горе Секирная: "Долго объяснял Алексею Максимовичу особенности жизни и работы на маяке, условия безопасного плавания в тех местах, зависимость жизни моряков от бесперебойного маячного огня. Алексей Максимович слушал, задавал вопросы по делу и по жизни, внимательно выслушивал мои ответы. В конце нашей встречи он спросил: не нуждаюсь ли я в чем, нет ли у меня каких просьб, заявлений или жалоб? Свита большого писателя была немаленькой, и люди в кожанках, сопровождавшие Горького, очень внимательно слушали его вопросы и мои ответы. Не настолько я был наивен тогда, в конце двадцатых, чтобы высказать вопросы, которые меня мучили, какие-то жалобы. "Нет, Алексей Максимович, я всем доволен. Жизнь идет так, как она и должна тут идти..."
Горький уехал. Очень мне хотелось спросить: за что, собственно, я осужден спустя 10 лет после революции? За что вынужден поменять морскую службу в военном флоте на подневольное всматривание в Белое море? Свои вопросы я оставил при себе. Те, кто открыто пожаловался на судьбу, вскоре после отъезда Горького были расстреляны. Для острастки остальных, чтоб не жаловались..." (Запись С. Панкратовa)
Поделиться в социальных сетях