Легенда об изгнании ангелами семьи рыбака с островов

"Когда миф сталкивается с мифом, столкновение бывает весьма реальное."
( Станислав Ежи Лец )

Монашескую идею спасения души разные люди понимали по-разному. Если соловецкий первонасельник Савватий сердечно уязвился любовью к безмолвствию, то его молодой спутник Герман жаждал общения с себе подобными. В 1436 году (когда Василий II, расчищая путь к власти, выколол глаза старшему внуку Дмитрия Донского) Герман поведал миру историю, о которой молчал семь лет. Предлагая преподобному Зосиме устроить монашескую общину, он подстёгивал своего сожителя рассказом о чуде времён первого пришествия иноков на архипелаг. Герман открыл другу что Соловки, оживлённые во время путины, осенью пустели, когда часть добытчиков съезжала в Тойву, (в переводе с карельского — «Зимнее Жилище»). Успешные тальянцы (жители Тойвы) безбедно жившие за счёт соловецкого промысла, благообразием не отличались. Они, по словам местного священника, украшали серебром упряжь лошадей, не иконы. Ежегодно с открытием навигации тальянцы возвращались в свои становища на острове. Отрок Герман и сам впервые увидел Соловки глазами новичка такой промысловой артели. Суть чуда, по словам Германа, заключалась в том, что освоение монахами дивного острова в 1429 году ознаменовалось появлением некой силы, обрушившейся на карельских хозяев земель и морских угодий архипелага. Двое молодых людей, похожих на ангелов, напали на жену одного из рыбаков, которая, ожидая мужа с промыла, поднялась на гору. Молодые люди, а может, бесполые и бесплотные духи, принявшие мужское обличье, учили жертву уму-разуму совсем не по-ангельски. Согласно описанию чуда в «Истории Соловецкого ставропигиального монастыря» (1899), юноши с гневом били жену рыбака так, что её вопли и рыдания мешали молиться преподобному Савватию в шалаше за две версты от места сечения, на дальнем от Секирной горы берегу Подсекирного озера.

Акция завершилась ультиматумом, который экзекуторы повелели довести до сведения всех других владельцев угодий на Соловецком архипелаге. «Уходите отсюда, а не то злой смертью погибнете! Острова отныне будут принадлежать монахам, коих соберётся здесь множество», — грозно повелели ангелы, явившиеся жене рыбака в мужском обличье. Хоть и говорили карелы монахам злыми словами, что острова — это их законное наследие по отечеству, что было правдой, однако им пришлось спасать свою жизнь бегством.

Грамота середины XV века зафиксировала странную продажу Ховрой, уроженкой онежского погоста Толвуя, отчины и дедины, — земель, полученных ей по наследству — на Соловецких островах и вдоль пути до Соловков. Новгородский посадник Дмитрий Васильевич Глухов дал всего Ховре три рубля с полтиной.

Жену рыбака не секли лозинами, а смертным боем били по рёбрам и по почкам железными прутьями.

Крепкий инок Герман (средний срок жизни европейцев в XV веке не превышал 30 лет), поведавший братии об избиении на Секирной горе, прожил после прибытия на Соловки ещё 55 лет. Авторского описания чудесной экзекуции Герман не оставил, поскольку знание грамоты не входило в число достоинств этого почитаемого преподобного.

Если верить учебнику «Основы православной культуры», ангелы не способны совершать что-либо на земле собственными руками.

Пересказ устных воспоминаний Германа о его общении с карельской жёнкой стал важной составной частью ранних рукописных вариантов «Жития Зосимы и Савватия», созданных в XVI-XVII веках.

Первое графическое изображение отнюдь не условно-символической экзекуции на Секирной горе восходит к житийной иконе, которую игумен Филипп заказал в 1545 году московским мастерам для Соловецкого монастыря. Икона, которая называется «Богоматерь Боголюбская с предстоящими и житием преподобных Зосимы и Савватия Соловецких», хранится в Соловецком собрании историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль». Четыре верхних клейма этой иконы кадр за кадром воссоздают сериал под названием «Чудо наказания ангелами жены рыбака и изгнание её и рыбака с острова». По мнению искусствоведов, сюжет избиения уроженки Карелии на Секирной горе наряду с пророческим видением Зосимы - «церкви, висящей в воздухе», стал одним из двух ключевых событий жития преподобных первонасельников Соловецкой обители.

Если верить добротному учебнику «Основы православной культуры», созданному под редакцией известного протодьякона Андрея Кураева, то ангелы есть существа недееспособные, то есть они не могут что-либо совершить на земле своими руками.

Победителей не судят — этот крылатый латинизм стал постулатом общественной морали средневековой Руси. «Рэкет в XV столетии?» — так назвал своё эссе, посвящённое расправе над соловецкими аборигенами, историк Сергей Морозов. Он допускает версию о том, что монахи не принимали личного участия в акции, а использовали в своих интересах давний конфликт между новгородскими промышленниками и жителями Беломорского побережья, пригласив наёмников в качестве ударной силы. Молодые люди, нанятые монахами, говоря современным языком, произвели зачистку территории в пользу нового субъекта хозяйственной деятельности.

Изгнание людей, издавна занимавшихся на островах рыболовством — древним апостольским трудом, есть краеугольный камень истории Соловецкой обители. Поглощение чужой собственности не было явлением, рождённым на архипелаге, но именно на Соловках, которые Московский патриархат числит опорой отечественной духовности, захват земель был возведён в ранг чуда. Благочестивый грабёж, совершённый во имя процветания монашеской обители, будет служить дурным примером при формировании общественного сознания из столетия в столетие. «В возможности считать себя, и даже иногда почти в самом деле быть, немерзавцем, делая явную и бесспорную мерзость, — вот в чём наша современная беда!» — казнится знаток русской души Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя» по поводу итогов такого воспитания.

Церковный рассказ о благообразных юношах, жестоко и с гневом бивших мирян по рёбрам железными прутьями на Секирной горе, подразумевает, что цель оправдывает средства, если преступление совершается с благими намерениями, и евангельские заповеди в такой ситуации могут быть легко перечёркнуты. «Женщина с двумя заплетёнными косами стоит на коленях, причём туловище её наклонено вперёд, руки её обращены туда же и книзу, они упираются в землю, одним словом, она находится в положении на четвереньках. Каждый из ангелов со своей стороны одной рукой прижимает женщину к земле рукою за косу, а другой свободной рукой совершает акт наказания», — гласит текст описания миниатюры из шикарной лицевой рукописной книги «Сад Спасения», созданной в 1711 году

Максим Горький, которому в 1929-м, через пятьсот лет после свершения дива на Секирной горе, чекисты в соловецком лагерном музее показали икону с отнюдь не евангельским изображением «чуда избиения», выразил изумление по поводу крайней жестокости нелюдей, выступавших в роли экзекуторов.

«Ангелы XV века крайне плохо знали технику порки: они секли прутьями карелку не по тому месту, которое указано древней традицией, а гораздо выше по спине, где боль ощущается гораздо сильнее, потому что там находятся чрезвычайно чувствительные кости», — ёрничал Горький в очерке «Соловки».

Творение Горького о концлагере на Соловках было опубликовано в журнале с симптоматичным названием «Наши достижения», который Алексей Максимович редактировал в содружестве с женой генерального комиссара госбезопасности СССР Генриха Ягоды.

Юрий Бродский. "Соловки. Лабиринт преображений". Книга. М.: Новая газета, 2017)