Книга 7. Святые Соловецкого архипелага

Глава 11. Поименный Собор соловецких новомучеников XX века

Священноисповедник Роман (Медведь): протоиерей на Соловках и Поповом острове

"Не спрашивай у Бога дорогу на небо,
ибо Он укажет тебе самую трудную."
( Станислав Ежи Лец
писатель, Польша )

Священноисповедник Роман (Медведь)
Священноисповедник Роман (Медведь)

Роман Иванович Медведь (01.10.1874 - 08.09.1937) родился в местечке Замостье близ города Грубешева (по некоторым данным в самом г.Грубешеве Седлецкой губернии), Польша. Протоиерей и тайный иеромонах с именем Иосиф. Кандидат богословия. Происхождение не очень понятно - либо из мещан, сын учителя прогимназии, либо из крестьян. Отец Роман был прекрасно образован, говорил глубокие, запоминающиеся проповеди, был организатором с выраженными способностями лидера.

 

 

 

Аресты

Москва (22.05.1918 - 30.07.1918). Сидел в Бутырской тюрьме за то, что будто бы организовал "общество ревнителей" с контрреволюционной целью. Амнистиирован.

Москва (08.09.1921 - 23.11.1921). Все обвинения - стандартные для того времени - "контрреволюционная деятельность". В период 1918–1921 гг. Роман Медведь неоднократно арестовывался и освобождался. Во время одного из арестов его допрашивал Феликс Дзержинский, который предложил ему эмигрировать в Польшу. Священник отказался. Сидел в тюрьме ЧК (Кисельный пер., Москва). Был болен туберкулезом. Родственница о. Романа Т.Л.Катуар отправила письмо в Политический Красный Крест с ходатайством о его освобождении. Дело Романа Медведябыло прекращено по амнистии ВЦИК.

Дамаскин (Орловский) "...когда мы читаем жизнеописания древних святых – и про колеса, и огонь, и мучения, и всякие страшные казни, которые были в первых веках, могу вам сказать, что те годы, в которые жил священноисповедник Роман, вся эта эпоха – это были те же самые и колеса, и те же самые жарения, и варения, только все стало значительно хуже..."
Игумен Дамаскин (Орловский) в день памяти священноисповедника Романа (Медведя)

Москва (16.02.1931). С 1921–1929 гг. многократно арестовывался. В феврале 1931 г. был арестован вместе со всем приходом. Храм свт. Алексия был закрыть и взорван. Коллегия ОГПУ СССР (10.05.1931) по обвиненинию в организации и руководстве контрреволюционной организации "Братство ревнителей православия и за антисоветскую агитацию по статье 58–10,58–11 УК РСФСР приговорила священника Романа (Медведя) к высшей мере наказания. Расстрел был заменен десятью годами заключения в ИТЛ.

Из писем Священноисповедника, написанных им в Соловецком лагере особого назначения
Роман Иванович Медведь

Кемь. Соловецкий лагерь. 1-е отделение
12 июня 1931 года

Дорогая Ирочка!
Здесь я с 9 июня. Долго ли здесь буду, не знаю [ ... ]. За прошедшее время  здоровье мое, конечно, было не лучше; теперь прихожу в себя. Погода здесь хорошая, воздух вроде севастопольского, только значительно холоднее. Трудны мне здесь всякие перемены, когда наступит полная определенность, тогда, надеюсь, все пойдет лучше и легче, организм и душа приспособятся. Сожители мои хорошие, но не хватает тишины и уединения. А при моей старости и болезнях они мне крайне нужны. Как старик да и по настроению, живу старым, прежним. Духом всех родных помню и с ними не разделился, потому что для духа расстояния не существует [ ... ].
Твой отец Роман Иванович Медведь

Карелия. Почтовое отделение Попов остров
3 июля 1931 года

Дорогая Ирочка!
Я попал на новое место вследствие болезни, но не тяжелой [...]. В больнице я около двух недель и отдыхаю и телом, и душой. Должно быть, меня скоро выпишут и направят, по всей вероятности, в Соловки, а может быть, и нет. Предвидеть это трудно. Сидя под арестом в 21-м году в Кисельном, я чувствовал себя очень хорошо, потому что был много здоровей; было немного людей в моей камере, при относительной тишине можно было находить время, чтобы оставаться с самим собой наедине. Здесь, в больнице, хотя и много народу, но я стал чувствовать себя наподобие этого кисельного времени. Я почти все время пребываю в молчании, и это много помогает и здоровью, и настроению. Я не скажу, что мое здоровье значительно хуже, чем в прежние годы, иногда мне кажется, что даже и лучше [...]. Успокаиваю себя тем, что должны мы жить так, чтобы каждый новый день считать последним в своей жизни (ожидая смерти) или же первым (в движении к совершенству). Напоминаю себе, что мы здесь, в этой жизни, странники, а посему не надо огорчаться временными трудностями пути. Идти все равно надо, а Oтечество наше — на небесах [...].
Твой Роман Иванович Медведь

На бутырских и соловецких нарах

С 16.02.1931 года Роман (Медведь) находился в Бутырской тюрьме, а через 4 месяца, 02.06.1931 года уже был в Карелии на станции Медвежья Гора в БелбалтЛАГе, откуда практически сразу его переправили в город Кемь. 13.04.1932 года Коллегиия ОГПУ в порядке частной амнистии сократила священнику срок на одну треть (Постановление Президиума ЦИК СССР от 09.04.1932 г.). Дальнейший срок заключенный Роман Медведь отбывал в Соловецком лагере особого назначения, в лагерном пункте на Поповом острове в городе Кеми и в лагерном пункте на реке Кузема, ж.д. станция Кузема. В лагерях З/К работал сторожем и счетоводом. В 1932 г. к нему приезжала жена и 15-летняя дочь Ирина.

"Магистр ордена тайных монахов" отправлен на десять лет в Соловецкий лагерь особого назначения

Естественно, что никаких фактов о контрреволюционной деятельности священника и прихожан не было и быть не могло. Все «обвинения» по сути были фальсифицированные и надуманные. Просто следователи добивались того, чтобы отец Роман выдал всех, кто был тайно пострижен в монашество. Прот. Роман отказался давать показания: "О происходивших других тайных постригах из числа членов моего братства показывать по своим религиозным убеждениям отказываюсь " и назвал только тех, кто сам рассказал о принятии монашества.

Арест Романа Медведя был вызван тем, что священник проводил церковную деятельность, воспитывая прихожан быть сознательными последователями Бога и просвещёнными верующими. Все арестованные были посажены в Бутырку. 26.04.1931 года им было предъявлено обвинение, как членам контрреволюционной организации – «Ордена тайных монахов» ...

Все встречи и собрания верующих представлялись так, как будто члены организации нелегально собирались под руководством Медведя антисоветской деятельности. Членами ордена были служащие, а некоторые занимали высокие должности в органах советской власти. Орден "тайных монахов", который организовал Р.И. Медведь, по мнению следствия, состоял из наиболее активных прихожан. Участники ордена обязаны были исполнять поручения Медведя, причем сам факт принятия монашества скрывался. Члены тайного ордена продолжали работать на советской службе и ничем себя не выдавали. По делу Р. Медведь проходил как основатель и руководитель контрреволюционной организации. Анна Туманова, Антонина Соколова, Елизавета Диц, Зинаида Берзинь, Любовь и Елизавета Бергман, Валентина Рейнберг, Мария Малыгина и Надежда Кавыршина выставлялись как активисты контрреволюционного ордена тайных монахов. Остальные обвинялись в пособничестве и участии в к-р организации "Братство ревнителей православия", посещавшие нелегальные собрания. Часть прихожан обвинялась в антисоветской агитации.

Поделиться в социальных сетях

Групповое дело "Дело протоиерея Романа Медведя" 1931
Основным обвинением было известное восстание матросов на линкоре в 1912 г., а также участие в организации "Истинно Православная Церковь". О.Романа обвиняли в контрреволюционной деятельности, в том числе и в снижении революционной и богоборческой активности матросов в 1912 г.

орден тайных монахов
Репрессированные по т.н. делу «Ордена тайных монахов». В первом ряду слева направо: Протоиерей Роман (Медведь), священник Петр Степанов, Анна Туманова, Федор Пушкинский, Антонина Соколова, Елизавета Диц; второй ряд: Валентина Рейнберг, Мария Малыгина, Елизавета Бергман, Любовь Бергман, Зинаида Берзина, Надежда Кавыршина; третий ряд: Елена Виноградова, Елена Ангелова, Ольга Кушнерова, Наталья Мартынова, Екатерина Трапезникова, Елизавета Потапова и четвертый ряд: Александра Калошина, Елизавета Галдыбина, Мария Иванова, Алла Чижова. Фотографии были сделаны в Бутырской тюрьме в 1931 году.

Всего Коллегия ОГПУ приговорила двадцать четыре члена общины храма святителя Алексия к различным срокам заключения (30.04.1931). Протоиерей Роман получил десять лет заключения в концентрационном лагере (10.05.1931) и в июне был отбыл этапом в один из пунктов Беломорско-Балтийского лагеря в городе Кемь.

Лагерные будни соловецкого сторожа

Дорогая Ирочка!
24-го получил твою первую посылку, сегодня получу вторую [...]. Спасибо тебе и всем родным, не забывающим меня. Посылка пришла очень кстати, потому что после выписки из лазарета 9 июля я более недели прохворал кровавым поносом. Лечился, главным образом, голодом, очень отощал, в моих запасах не оставалось ни жиринки, и купить было негде [...]. При переходе в роту из лазарета меня обокрали: вытащили из кармана бумажник с деньгами и квитанции на остальные деньги, крестик, сорвавшийся незакрепленный ключ от чемодана и еще кое-что. Денежные затруднения продолжались недолго. С моего личного счета мне дали определенную часть денег и без квитанции, а вместо утерянных хлопочу новые. Теперь я в другой роте, где нет воровства. И соседями, и помещением я вполне удовлетворен. Клопов почти вывели, но сплю плохо и очень недостаточно, потому что состою ночным сторожем каждую ночь с 12 часов ночи до 8 часов утра. Сначала это было очень трудно, теперь привыкаю. Получил выходную ночь и еще обещают облегчение. Стороживство при моих старости и болезни занятие самое подходящее. Когда на посту, в помещении можно оставаться в одиночестве, в котором я так нуждаюсь для того, чтобы и душу приводить в порядок, и думать, и прочее. Высыпаюсь до 12 часов ночи, а потом днем. Лето у нас хорошее, но ночи бывают холодные, и моей одежки мне только впору теперь [...]. Я получил кое-что из казенного обмундирования, но сдаю обратно, главным образом, что боюсь при своей старческой рассеянности растерять его, и за это — карцер. Ты спрашиваешь о порядке моей жизни. Завтрак у нас — каша и чай от 6 до 8 утра. Обед с 12 до 3—4. Вечером с 7 до 8 поверка, потом вечерний чай. Питание при здоровье было бы, пожалуй, достаточно, а при болезни очень недостаточно, хлеб только черный, на обед только одно блюдо — щи, часто и копченая рыба, даже почти ежедневно [...].
Твой отец Роман Иванович Медведь
3 августа 1931 года

Из писем Священноисповедника, написанных им в Соловецком лагере особого назначения

Дорогая Ирочка!
Благодарю тебя и родных за заботы обо мне, доселе я получил от тебя пять посылок, упаковка вполне удовлетворительная, а корзина очень пригодилась, так как я оброс вещами и хранить их все труднее при отсутствии места, тары, времени и сил. Со сном у меня, конечно, неважно, и это задерживает мою медленную поправку, но иной, подходящей для моих сил, работы не найти, еще более потому, что с 1 августа за каждые шесть лет работы срок заключения заключенным моей категории сокращается на полтора года [...]. Хочу и надеюсь еще пожить, но мои болезни и старость постоянно об очень возможной смерти напоминают и здесь. О смерти заключенных учреждение родных вообще не извещает, а оставшиеся от умерших вещи хранятся шесть месяцев, по истечении срока хранения поступают в продажу. В случае моей смерти пришли заявление в управление по месту смерти о твоих правах на наследство оставшихся вещей и проси об отправке их по твоему адресу наложенным платежом [...]. Сколько мне надо сухарей, денег и прочего — стараюсь по одежке протягивать ножки, и чтобы на случай болезни оставался какой-либо запас, но иногда при болезни и слабости нужно побольше, да и делиться-то кое с кем необходимо. Помню, что ваши ресурсы очень неважные, сыты ли вы хотя бы с мамой, одеты ли, имеете ли комнату и прочее [...]. Не огорчайся, что пишу о возможности моей близкой смерти, благоразумие требует подготовиться и к худшему концу, хотя я и верю, что доживу и до воли. Прошу всех не забывать меня, а я стараюсь помнить всех. По-прежнему ни на кого здесь не имею неудовольствия, всем доволен. Если претендую, то только на самого себя и постоянно требую от себя стремиться непрерывно к совершенству [...].
Целую тебя, твой Роман Иванович Медведь

24.07.1936 года был освобожден по болезни незадолго до окончания срока заключения. Был выслан в Волоколамск, но Подмосковье для больного туберкулезом священника было губительным, и он перебрался сначала в г. Черкассы (Харьковская область) и позднее в город Малоярославец. Тяжело больной Роман (Медведь) страдал легочным и костным туберкулезом. Его кости, пораженные недугом, разрушались.

Туберкулез костей (костно-суставный туберкулез) возникает в результате переноса по кровеносным сосудам туберкулезной палочки из первичного очага инфекции. Вокруг возбудителя начинается воспалительный процесс, развивается инфекционная гранулема, происходит растворение костного вещества, образуются абсцессы, свищи и секвестры. Развитие костного туберкулеза обусловлено рядом факторов, среди которых ужасные бытовые условия, голод, неполноценное питание, частые инфекционные заболевания, постоянные стрессы и длительное отсутствие лечбной помощи.

Кончина, реабилитация и канонизация

08.09.1937 года протоиерей Роман Медведь умер на руках у Евгении Николаевны Барютиной в городе Малоярославце Калужской области. Был погребен на городском кладбище Скончался в 7 часов вечера в г. Малоярославце. Реабилитирован Прокуратурой РФ (23.11.1992). По благословению Патриарха Алексия II были мощи о.Романа были перенесены в храм Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе в Москве (03.08.1999). Священноисповедник протоиерей Роман Медведь был канонизирован Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13–16 августа 2000 г. по представлению Московской епархии.

Дни памяти

Первое воскресение, начиная от 25.01/07.02 (Собор новомучеников и исповедников Российских)
08.09 (день кончины, 1937 г.)

Поделиться в социальных сетях