З/К Горелов, Баев, Чирков и Сибиряк о тюремных порядках

Продолжение.
Начало ›› | Предыдущая часть ››

О тюремных порядках (З/К Горелов, Баев, Чирков, Сибиряк)

По национальному составу Соловецкая тюрьма была интернациональной. Анатолий Ефимович Горелов прибыл в тюрьму с этапом в конце весны 1937 г. с приговором по ст. 58-8, 11 на 10 лет тюремного заключения, с конфискацией имущества и на 5 лет поражением в политправах. О национальном составе заключенных А.Е. Горелов написал в своих воспоминаниях «Пережитое», которые были опубликованы в Санкт-Петербурге в 1998 г.: «В тюремной камере со мной оказались люди 16 национальностей, в том числе и бойцы интербригад, которые недавно сражались в Испании…»

Александр Александрович Баев прибыл в Соловецкую тюрьму осенью 1937 г. с приговором – 10 лет т/з. Из его кратких воспоминаний можно выявить несколько важных фрагментов: «… нас облачали в тюремную одежду. Кельи Соловецкого монастыря были капитально и добротно переделаны в небольшие камеры. …Дни разнообразились только частыми обысками, придирками надзирателей, вызовом кого-нибудь из сокамерников к начальству (меня ни разу не вызывали), баней, лавочкой, выдачей двух книг (по каталогу), тетрадей (на обмен), карандаша и очень редко весточек от мамы в виде маленьких денежных переводов. Общение внутри камеры ограничено из-за боязни доносов… Но тюремная жизнь с ее строгим расписанием, массой мелочных ограничений и ее монотонностью была убийственной.» [66] При этом он вспоминает: «В тюрьме я прошел полный курс высшей математики. Другим моим занятием было чтение литературы на французском, немецком, английском языках. Словарей у мне не было, и значение незнакомых слов приходилось определять по контекстам. Я был занят весь день, и мне не хватало даже дня» [67] Вроде бы – ничего нового, но он помнит, что кельи добротно и капитально переделаны в камеры, а новый этап сразу по прибытию переодевают в тюремную одежду.

В марте 1938 г. в тюрьму с лагерного содержания был переведен Юрий Иванович Чирков, находящийся в Соловках с 1935 г. В своей книге «А было всё так…» он дает достаточно интересные описания изменений на территории кремля и сведений о режиме и условиях содержания заключенных. «Все деревья, образующие сквер, были вырублены и выкорчеваны. …ничего не осталось в огромном пустом дворе. Только каре беленых корпусов с закрытыми щитами окнами да загородки прогулочных двориков. В тюрьме после тщательного обыска, переписи вещей и душа нас одели во все тюремное. Грубое бязевое белье с огромными черными печатями «СТОН». Брюки и рубаха из кусков коричневого и синего молескина и такой же тряпочный картуз. На ноги — портянки и большие грубые башмаки. Затем нашу восьмерку разделили надвое и развели по камерам. В камере, расположенной на первом этаже, стояли четыре деревянные койки с ватными матрацами, простынями, подушками, одеялами. Стол у окна и параша. На стене висели «Правила поведения в тюрьмах ГУГБ НКВД СССР». Все было чистым, холодным, недобрым. Из-за щита на окне света было явно недостаточно». [68]

В 1938 г. у администрации тюрьмы уже была возможность не только размещать заключённых по камерам, соответствующим правилам тюремного содержания, но и полностью обеспечивать их не только одеждой, но и обувью. При этом, разрешалось общение заключенных в камере. Но, надо заметить, что с марта этого, 1938 г. в тюрьме стали постоянно переформировывать состав заключенных в камерах. Об этом пишет и С.О. Газарян, и Ю.И. Чирков: «В конце апреля (1938 г.) была очередная перетасовка. Нас всех вывели в дежурную и развели по разным камерам. Я попал в большую камеру на втором этаже. В ней семь мест, два окна, светлее и суше, чем в прежней на первом этаже. Настроение в этой камере было менее тяжелым. Во-первых, все малосрочники. Все уже по нескольку недель или месяцев просидели на тюремном положении, несколько освоились с принудительным сидением на койке в течение дня, а некоторые даже умудрялись дремать с открытыми глазами, не прислоняясь к стене. Фамилии наши были засекречены, а чтобы нас могли различать тюремщики, на каждой кровати, на спинках, стоял порядковый номер» [69] О причинах таких частых переформирований состава заключенных в камерах речь пойдет дальше.

В этом же 1938 г., в июне, в Соловецкую тюрьму прибыл Илларион Сергеевич Сибиряк с приговором – 10 лет тюремного заключения, с поражением в политправах и конфискацией имущества. И.С. Сибиряк в своих мемуарах дает очень интересные факты о Соловецкой тюрьме, которые не встречаются больше ни у кого. Для исследователя одним из главных фрагментом его мемуаров является этот: «… довезли до главных ворот Соловецкого Кремля. Нас приняли. Поместили в карантинную камеру, пропустили через санпропускник, переодели во все тюремное с бубновыми тузами на брюках, гимнастерках и бушлатах, ботинки и тюремные шапки «сиблонки». Вся одежда состояла из комбинации черного с коричневым.» [69]. Если С.О. Газарян и Ю.И. Чирков в описании тюремной одежды сообщают о головном уборе – картузе, то в воспоминаниях Иллариона Сергеевича уже имеется шапка «сиблонка». Ю.И. Чирков описывает тюремную одежду так: «Грубое бязевое белье с огромными черными печатями «СТОН». Брюки и рубаха из кусков коричневого и синего молескина и такой же тряпочный картуз. На ноги — портянки и большие грубые башмаки», а И.С. Сибиряк так: «...переодели во все тюремное с бубновыми тузами на брюках, гимнастерках и бушлатах, ботинки и тюремные шапки «сиблонки». Вся одежда состояла из комбинации черного с коричневым.» Авторы других воспоминаний только оговариваю, что их переодели в тюремную одежду, но какого цвета и с какими отличительными знаками: нашивками или печатями – к сожалению, они не указывают. Допускаю, и я в этом уверена, что различие как в цвете тюремной одежды, так и в знаках-нашивках – это специально разработанная система визуального разделения тюремных заключенных на различные категории режима даже по внешним признакам. И так, за 1937 г. Соловецкая тюрьма ГУГБ НКВД полностью вошла в свой режим деятельности, отработав систему приема этапов, размещение заключенных по камерам в соответствии с определенными их категориями, форму одежды, режим питания, охраны, а также и способы наказания за неисполнение правил распорядка дня в тюрьме.

Продолжение ››

Оглавление.

• Вступление
• Соловецкая тюрьма ГУГБ НКВД
  • Реформы лагерной системы
  • Тюремная система СССР
  • Переход лагерного режима в тюремный
  • Женщины в тюрьме
  • Переход лагерного режима на тюремный в воспоминаниях заключенных
  • Воспоминания осужденного чекиста Газаряна
  • Воспоминания Бориса Оликера
  • О тюремных порядках (З/К Горелов, Баев, Чирков, Сибиряк)
  • Первый лимит времен Большого террора (1937-1938
  • Второй расстрельный лимит
  • Третий лимит – расстрел на Секирной горе
  • О персоналиях расстрельных протоколов
  • Новая соловецкая власть - Главное тюремное управление (ГТУ) НКВД
  • Соловецкая тюрьма. Последний год
  • Тюрьма вывозит контингент
  • Закрытие тюрьмы на Соловках
  • Вместо НКВД пришел ВМФ
• Строгая Соловецкая тюрьма ГУГБ НКВД СССР. Итоги
• Какое наследие оставила тюрьма на Соловках?
• Библиография

Бочкарева Ольга. Тюрьма ГУГБ НКВД на Соловках. Международный дайджест-проект "СоловкиЭнциклопедия". www.solovki.ca, 17.09.2019