Персоналии Соловецких расстрельных протоколов 1937-1938 гг.

11 ноября 1935 г. Приказом НКВД СССР политизоляторы и изоляторы были переименованы в тюрьмы НКВД [1]. Таким образом, к 1935 г. все места изоляции СССР были сосредоточены в ведении одного наркомата – НКВД СССР. 08 августа 1936 г. в соответствии с Постановлением СНК СССР к тюремному заключению приговаривали лиц, совершивших наиболее общественно опасные преступления, а органам НКВД было предоставлено право переводить в тюрьмы лиц, систематически нарушавших режим ИТЛ и ИТК [2]. 26 сентября 1936 г. Наркомом ВД СССР был назначен Н.И. Ежов. С приходом Н.И. Ежова структура ГУГБ НКВД подверглась значительной реорганизации. Уже 28 ноября 1936 г. Приказом НКВД СССР № 00383 в составе Комиссариата на базе Тюремного отдела АХУ НКВД СССР был образован Тюремный отдел ГУГБ НКВД. Этому отделу были подчинены тюрьмы особого назначения и тюрьмы ГУЛАГа по особому списку. Приказом НКВД СССР № 00411 от 25 декабря 1936 г. в целях конспирации всем отделам ГУГБ были присвоены номера, где Тюремный отдел стал десятым [3]. В 1938 г. на базе Тюремного отдела НКВД и ОМЗ ГУЛАГа было организовано Главное тюремное управление (ГТУ) НКВД.

Приказом № 00383 от 28 ноября 1936 г. НКВД СССР было решено расширить количество тюрем для осужденных введением на Соловках тюремного содержания [4]. В соответствие с Приказом НКВД СССР № 0076 от 20 февраля 1937 г. [5] 8-е Соловецкое ЛО Беломорско-Балтийского Комбината и Лагеря НКВД было передано в подчинение 10-му отделу ГУГБ НКВД и на Соловках открыта тюрьма ГУГБ НКВД СССР с лимитом в 3132 человек. Для обслуживания тюрьмы и обеспечения её всем необходимым была оставлена часть заключённых на лагерном режиме, который располагался при всех пунктах тюрьмы и использовался на работах – в небольших мастерских и производствах, по заготовке дров, на сенокосах, в сельхозах. На Соловках с 1931 г. содержали «особо опасных» заключённых. В соответствии с Постановлением ЦИК и СНК СССР от 8 августа 1936 г. администрация тюрьмы уже с февраля 1937 г. стала переводить с лагерного режима на тюремные сотни заключённых. Так Соловецкая тюрьма стала заполнять свой лимит, а с началом навигации в неё уже шли этапы заключённых со сроками 8-12 лет тюремного заключения.

Основной состав заключённых Соловецкой тюрьмы – это бывшие члены компартии, её активисты и руководители, советская интеллигенция и руководители предприятий и строек, ведущие специалисты и чиновники разных уровней, представители различных религиозных конфессий, учащиеся ВУЗов, малограмотные крестьяне, рабочие, уголовники-рецидивисты. По национальному составу Соловецкая тюрьма, как и лагеря, была интернациональной. «В тюремной камере со мной оказались люди 16 национальностей, в том числе и бойцы интербригад, которые недавно сражались в Испании…» – писал в своих воспоминаниях Анатолий Ефимович Горелов [6].

1937 год – год 20-летних юбилеев органов ВЧК-ОГПУ-НКВД и Октябрьской революции. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение раз и навсегда избавиться от всех неблагонадежных и «социально опасных» граждан к 5 декабря, Дню конституции. В стране началась подготовка к масштабной репрессивной операции.

Приказ НКВД СССР № 00447 о проведении секретной операции был подписан 30 июня 1937 г. Наркомом СССР Н. Ежовым, а 31 июля этого же года политбюро ЦК ВКП(б) утвердило Приказ Наркома [7]. В Приказе четко оговаривалось: «С 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников».

Отдельным Приказом ГУГБ НКВД СССР были определены репрессии в отношении осуждённых в тюрьмах, лагерях, колониях и трудпосёлках, которые подлежали только ВМН. В этом же Приказе уточнялось, что приговоры о ВМН осуждённым не объявлять, а сообщать им о их вывозе в другие места содержания. Этот приказ был продублирован Управлением НКВД СССР по Ленинградской области – Приказ № 00123 от 9 августа 1937 г. [8], в котором начало операции определялось 10 августа и на операцию отводилось два месяца.

4 июня 1937 г. начальником Соловецкой тюрьмы был назначен И.А. Апетер – старший майор ГБ, его помощником по оперативной части – капитан ГБ П.С. Раевский.

16 августа 1937 г. из 10-го отдела ГУГБ на Соловки была отправлена шифротелеграмма:

«ШТ исх. № 44313/20932 от 16.08.37. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – КЕМЬ, СОЛОВКИ, ТЮРЬМА ГУГБ РАЕВСКОМУ. На №№ 102 и 145.

Ваши мероприятия правильны. Усильте агентурное наблюдение содержащихся Кремле. Примите меры быстрому выявлению организаторов, которых мере выявления переводите на тюремное положение. Максимально изолируйте заключенных Кремля от содержащихся вне Кремля. Письма в адрес заключенных коим разрешена переписка перелюстрируйте и передавайте. Письма от заключенных принимайте, но не отправляйте до особого указания. Усильте охрану Кремля особенно выходов. Усильте бдительность военизированной охраны. Создайте дежурный боевой резерв. Девятнадцатого выедет Ленинграда дивизион сто пятьдесят бойцов и комсостав. На днях начнем разгружать Соловки от наиболее опасного состава пределах тысячи двухсот человек. Подробно ориентирует вас директива наркома высылаемая сегодня. Помощь проведения этой операции двадцатого выедет Круковский группой работников. ВЕЙНШТОК» [9].

Директива секретаря ЦК ВКП(б) наркома внутренних дел Н. И. Ежова № 59190 от 16 августа 1937 г., направленная в Ленинград и Соловки, определяла конкретные сроки начала операции по Соловецкой тюрьме – с 25 августа 1937 г. [10].

На острове был размещён 126-й отдельный конвойный батальон, из 10-го отдела ГУГБ прибыла оперативная бригада во главе с майором госбезопасности В. М. Круковским. Начался отбор имён для подачи материалов на Особую тройку УНКВД ЛО. Подчиненные П.С. Раевского отбирали кандидатуры, на каждого заключённого составлялись краткие справки, затем справки группировались в конкретные номерные групповые дела по видам «контрреволюционной деятельности». Отбор кандидатур и составление справок на лимит в 1200 человек затягивался и срывал допустимые сроки. Это ясно из шифротелеграммы от 03 октября 1937 г.:

«ШТ исх. № 44419/27536 от 03.10.37. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – КЕМЬ СОЛОВКИ ТЮРЬМА АПЕТЕР.
Невыполнение № 44396 срывает дальнейшее проведение операции. Требую немедленного сообщения количестве подготовленных справок одновременной высылкой их почтой мне. ВЕЙНШТОК» [11].

Лимит в 1200 человек – первые пять протоколов Соловецкой тюрьмы: № 81-85. Эти протоколы были утверждены 9, 10 и 14 октября 1937 г. Особой тройкой с решениями о расстреле 1116 з/к. [12]. По этим протоколам в отношении 1111 заключённых приговоры были приведены в исполнение 27 октября, 1, 2, 3, 4 ноября 1937 г. В это время уже шла работа по оформлению дел по второму лимиту на 509 человек – Протоколы № 134, 198, 199. И снова Москва торопит:

«ШТ исх. № 44562/32841 от 15.11.37. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – КЕМЬ ПРИСТАНЬ СОЛОВКИ ТЮРЬМА ГУГБ АПЕТЕРУ.
Третий раз предлагаю вам выслать Москву представителя с делами по второму лимиту. Выезде немедленно донесите. ВЕЙНШТОК» [13].

В соответствии с документами 509 человек второго этапа казнили 8-12 декабря 1937 г. [14]. А уже 11 декабря 1937 г. в Соловки поступила шифротелеграмма:

«ШТ исх. № 44627/36096 от 11.12.37. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – СОЛОВКИ ТЮРЬМА ГУГБ РАЕВСКОМУ.
Апетер с должности снят в Соловки не вернется, а вам предлагаю вступить временное исполнение обязанностей начальника тюрьмы. ВЕЙНШТОК» [15].

3 января 1938 г. в Соловки пришла шифротелеграмма следующего содержания:

«ШТ исх. № 40010/119 от 03.01.38. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – КЕМЬ ПРИСТАНЬ СОЛОВКИ ТЮРЬМА ГУГБ РАЕВСКОМУ.
Вашей тюрьме утвержден новый лимит 200 человек директива выслана приступите оформлению дел фамилия имя отчество намеченных репрессированию телеграфьте после нашей санкции копии справок вышлите почтой нам операцию закончить 15 января. ВЕЙНШТОК» [16].

Работа по этому лимиту затянулась до конца января 1938 г. – шла переписка шифротелеграммами Москвы с Соловками о з/к в третьем лимите. Шифротелеграммы исходили от нового начальником 10-го (тюремного) отдела ГУГБ НКВД СССР – Антонова-Грицюка Н.И. Им же 20 февраля 1938 г. была подана на имя заместителя начальника Ленинградского управления НКВД ЛО В. Н. Гарина итоговая Справка о расстреле 17 февраля 1938 г. 198 человек [17] на Соловецких островах.

Но на этом переписка Москвы и Соловецкой тюрьмы по проведению секретной операции не закончилась. Допускаю, что шла работа по подготовке документов на заключенных Соловецкой тюрьмы как минимум еще по двум лимитам или двум отдельным протоколам. Об этом свидетельствует шифротелеграмма от 21 февраля 1938 г.:

«ШТ исх. № 40127/5150 от 21.02.38. ГУГБ 10 ОТДЕЛ – КЕМЬ ПРИСТАНЬ СОЛОВКИ ТЮРЬМА ГУГБ КОЛИГОВУ. 540.
Немедленно переведите тюрьму 300 находящихся тюрьме. Подготовьте справки для рассмотрения тройки подготовленными делами командируйте Москву оперработника. Ускорьте высылку нам справок иностранцев. АНТОНОВ» [18].

Всего в период операции «Большого террора» за 1937-1938 гг. по I-й категории было репрессировано только из заключённых тюрьмы около 3 тысяч человек.

По имеющимся в Соловецком музее-заповеднике копиям расстрельных протоколов был сделан анализ категорий репрессированных заключенных. Три этапа и три различных по характеристикам качества и количества наполнения протоколы.

Первые пять протоколов на 1116 человек – основной этап репрессий. Материалы к нему готовились долго и тщательно. Отбирались в эти протоколы «особо опасные активные антисоветские элементы» в политическом плане: заключённые с приговорами к ВМН с заменой на 10 лет ИТЛ, с приговорами на 3, 8, 10 лет тюремного заключения; заключённые из офицеров Царской и Белых армий. В этот этап были внесены бывшие сотрудники ВЧК-ОГПУ-НКВД и незначительное число уголовников-рецидивистов, т.к. в первую очередь вносили заключенных по контрреволюционным статьям и с большими сроками изоляции. Выборка из протоколов позволяет это увидеть.

В следующей таблице представлена информация на осужденных тюрьмы, внесенных в протоколы – характерных для первого лимита.

Наряду с вышеперечисленными заключёнными, в протоколах присутствуют:

В этих пяти протоколах наряду с заключёнными – представителями царской России, русской интеллигенции, специалистами-профессионалами различных областей деятельности, педагогами и учеными, служащими разных уровней, представлены рабочие и крестьяне с низшим образованием, незначительное число лиц без определенных занятий, представители уголовного мира, осужденные за мошенничество, воровство, грабежи. Особое внимание в подборе персоналий первого лимита уделялось «особо опасным антисоветским элементам».

В следующем этапе в протоколах № 134, 198, 199 категории заключенных значительно изменяются.

Количество заключённых, осужденных на разные сроки Т/З резко снижается, уменьшается количество служивших в рядах Царской и Белых армий, бывших сотрудников ВЧК-ОГПУ-НКВД. При этом резко возрастает количество заключённых, осужденных по уголовным статьям – разбой, бандитизм, изготовление фальшивых документов и денежных знаков, погромы, убийства, грабежи, организация бандгрупп и др. В Протоколах № 134 и 199 сроки заключения у большинства – 3 или 5 лет ИТЛ, а с приговорами к Т/З – по 3-4 з/к. Протокол № 198 по своим характеристикам выделяется из общего набора. В нем представлены практически больше половины заключённых – по уголовным статьям и многие, как рецидивисты, уже были неоднократно осуждены на различные сроки изоляции, осуждены к ВМН с заменой на 10 лет ИТЛ.

Для примера можно привести следующие сведения из протоколов этого этапа:

Третий лимит в 200 человек – Протокол № 303 формировался около месяца. Из секретной переписки выясняется, что с персоналиями протоколов уже к концу 1937 г. происходила путаница: Москва требовала внести в 3-й лимит тех, кто уже был расстрелян в первом и во втором этапах. В этом этапе снова возрастает количество представителей Царской и Белых армий (10%) и осужденных к ВМН с заменой на 10 лет ИТЛ, а приговоренных к Т/З – уменьшается.

Многие годы считалось, что этим протоколом была завершена операция по «разгрузке» Соловецкой тюрьмы. Шифротелеграммы второй половины февраля 1938 г. подтверждают, что операция по репрессированию в тюрьме продолжалась.

Третий лимит – Протокол № 303 вывезти с острова не успели из-за резкого похолодания с начала января 1938 г. Прибрежная часть моря покрылось льдом и морской транспорт тюрьмы встал на прикол. С 08 февраля 1938 г. усилились морозы и в районе Кемь-Порт, где дневная температура в среднем стояла -10º или -11ºС. Подходы с моря к причалам Кемского порта стали невозможны. 198 человек из Протокола № 303 и 2 человека из Протокола № 277 – общая численность третьего лимита – были расстреляны на Соловках 17 февраля 1938 г. Об этом говорит и Справка, составленная 20.02.38 г. майором ГБ Антоновым Н.И. Расстрелы по предполагаемым последующим протоколам Соловецкой тюрьмы должны были быть приведены в исполнение также на Соловках. Срочность исполнения справок на заключенных в конце февраля 1938 г. предполагают расстрелы в марте 1938 г.

Особое внимание в данной статье следует уделить такой категории заключённых из расстрельных протоколов, как бывшие сотрудники ВЧК-ОГПУ-НКВД. В состав известных на сегодняшний день девяти протоколов с общей численностью 1827 человек, из них 1820 расстрелянных, число заключённых такой категории всего 32 человека, что составляет 1,76%. Это в том случае, если на всех бывших сотрудников ВЧК-ОГПУ-НКВД была в справки внесена информация о их службе в этих органах. В данном случае вполне допустимо, что не во всех справках на таких заключенных эта информация была внесена. Примером этому может служить информация на заключенного Флоренского П.А., 1882 г.р. (199/190), где указаны только место рождения, национальность и гражданство, но не указано, что он священнослужитель, имеет ученое звание и др.

Из списка в 32 человека приведены следующие персоналии:

• МУЛЮКОВ Гузиз Мухамедович, 1903 г. р., уроженец д. СтароеТимошкино, Ульяновского Округа, Гурьевского р-на, татарин, гр-н СССР, служащий Управделами Наркомпросса СССР, сотрудник Татарского Областного Отдела ОГПУ. Осужден КОГПУ 13.01.31 г. по ст. 58-4-11, 121 УК к ВМН с заменой на 10 лет в ИТЛ и конфискацией имущества [19].
• ПОПОВ Иван Романович, 1902 г. р., уроженец с. Ново-Красивое, Ефремовского р-на Московской области, образование низшее, служащий, с 1927 по 1935 г. сотрудник Госбезопасности, работал в органах НКВД, последнее место работы – нач. Оперпункта ВОТО УГБ УНКВД на ст. Усть-Цильма Коми области. Осужден ОС при НКВД от 26.04.35 г. на 5лет в ИТЛ за к/р. троцкистскую деятельность [20].
• ГОЛЬДЕНБЕРГ Эммануил Зиновьевич, 1904 г. р., уроженец д. Саксагань, Днепропетровской обл., образ. среднее, в 1930-1936 гг. – Начальник II-го Отделения Отдела Трудовых Колонии УНКВД ЛО. Арестован в Ленинграде 10.07.1936 г. Осужден Военной Коллегией Верховного суда СССР 29.12.36 г. ст. 17-58-8, 58-11 УК на 10 лет Т/З [21].
• ГРИНБЕРГ Карл Аносович, 1892г. р., уроженец г. Риги, латыш, из рабочих, образование низшее, латышский стрелок, служил в войсках ВЧК в 1919-1921 гг., окончил Московскую школу Транспортного отдела ОГПУ, сотрудник Оперативного Отдела (ОПКРОДа) ОГПУ-центр. Арестован в Москве. Осужден КОГПУ 20.09.33 г. ст. 19-58-6 УК к ВМН с заменой 10 лет ИТЛ [22].
• ПЯТИГОРСКИЙ Моисей Исаакович, 1908 г. р., уроженец г. Умань Киевской губ., обра- зование среднее, в 1922 – 1935 гг. сотрудник ОГПУ-НКВД, Уполномоченный Винницкого Областного управления НКВД УССР. Осужден ОС при НКВД 28.11.35г. на 5 лет ИТЛ за к-р. троцкистскую агитацию [23].
• ШУМЯЦКИЙ Александр Маркович, 1906 г. р., уроженец г. Красноярска, служащий, работал членом Комиссии Военной Коллегии Верховного суда СССР. Осужден КОГПУ 15.06.33 г. по декрету от 07.08.32г. к ВМН с заменой 10 лет ИТЛ [24].

Интересен тот факт, что двое из этого списка официально были внесены в списки региональных Книг памяти, а один – реабилитирован. Вот их имена:

По одному заключённому из этого списка на 32 человека – Шихиеву Али Кули, 1911 г.р., прокурору Баку – официально указано, что сведения о реабилитации отсутствуют.

Допустим, что в 1950-е гг. многие из этих 32-х репрессированных бывших сотрудников ВЧК-ОГПУ-НКВД были реабилитированы, но в 1990-е гг. им в реабилитации уже было отказано. Как и тем, кто стоял во главе руководства секретной операции 1937-1938 гг. по Соловецкой тюрьме:

Апетер И. А. – арестован 11 декабря 1937 г., Военной коллегией Верховного суда СССР 22 августа 1938 г. приговорён по ст. ст. 58-1б-8-11 УК РСФСР к ВМН. Расстрелян в Москве 22 августа 1938 г. В 1956 г. не реабилитирован.

Раевский П. С. – арестован 30 апреля 1938 г., Военной коллегией Верховного суда СССР 29 августа 1938 г. приговорён по ст. ст. 19-6-8-11 УК РСФСР к ВМН. Расстрелян в Москве в тот же день. Отказано в посмертной реабилитации в 1987 г.

Вейншток Я.М. – арестован 22 сентября 1938 г., Военной коллегией Верховного суда СССР 22 февраля 1939 г. приговорён по ст. ст. 58-1б-8-11 УК РСФСР к ВМН. Расстрелян в Москве 23 февраля 1939 г. Реабилитирован в 1957 г.

Антонов-Грицюк Н.И. – арестован 23.10.38, приговорен ВКВС СССР 22.02.39 г. к ВМН, расстрелян. Определением ВКВС СССР 05.01.55 приговор отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления. Реабилитирован.

Состав расстрельных протоколов Соловецкой тюрьмы ГУГБ 1937-1938 гг. разнообразный и включает в себя различные категории осужденных. Поэтому однозначно относится к этим документам невозможно и недопустимо. Репрессивная система расправлялась не только с теми, кем по праву могла гордиться страна – представители интеллигенции, рабочие и крестьяне, духовенство, но и с теми, кто создавал репрессивную систему на разных уровнях и работал в этой системе. В эти документы – протоколы были внесены и те, кто по своему образу жизни не признавал никакие государственные установки и законы – представители уголовного мира. Поэтому, когда идет разговор о расстрельных протоколах Соловецкой тюрьмы, всегда надо уточнять – какие категории репрессированных имеют право на увековечение памяти, а какие понесли заслуженное наказание.

Бочкарёва Ольга. К вопросу о персоналиях по протоколам Особой тройки УНКВД по Ленинградской области (по Соловецкой тюрьме). СоловкиЭнциклопедия. www.solovki.ca. 28.06.2017.