Соловки-реставрация: монастырь как секира русской цивилизации

"Вся советская наука — несчастная наложница Гулага. Что ни гений, то бывший зэк. Что ни любимец партии, то шарлатан. Если мысленно составить команды из ученых, расстрелянных и уцелевших, то первые не взяли бы себе вторых даже в лаборанты. Советская тропа ведет науку на мировые задворки. А другие дороги нами отвергнуты."
( Владимир Надеин. Журнал ЕЖ, 12.02.2009 )

Я неоднократно задавал келарю Герасиму вопрос: «Зачем Вам Соловки? Взяли бы какой-либо другой монастырь и уродовали бы себе на здоровье, если только позволят! Вы не понимаете, какой великий памятник вам достался! В Западной Европе вам бы и гвоздя не дали вбить в стену без разрешения органов охраны культурного наследия. А здесь вы что хотите, то и творите!». В ответ же – искреннее, именно искреннее, недоумение. Что это - невежество, тупость, беспросветное бескультурье? Но тогда размеры их поражают, тем более сам Герасим человек интеллигентный - бывший студент-философ. А, может быть, дело в том, что монахи пришлые, большинство из Молдавии, Украины, российских глубинок и им дела нет до всяких историко-культурных памятников Русского Севера? Всё сложнее. Пожалуй, все точки над «i» расставил представитель монастыря в своем выступлении на Круглом столе, состоявшееся в Санкт-Петербурге в ноябре 2004 г. Был четко обозначен водораздел в понимании Соловков светской и духовной властью. «Главное для монастыря, - заявил он, – это духовность, а для музея – мертвые бездушные памятники». Вот оно - «бездушный памятник»! При этом напрочь забыто, что слова «памятник» и «память» однокоренные. Память о прошлом не может быть бездушной, бездуховным понятием. Похоже, современные соловецкие монахи, заботящиеся в основном о внешней чистоте и ремонте зданий, монополизировали права на духовность: духовность может быть только религиозной. Душу, душу спасать надо! – твердят монахи. Согласен, надо! Но для этого следует творить только благие дела во всем, хотя бы элементарно не нарушая действующий закон и не забывать, что намоленные за многие века Соловки пронизаны духом великого прошлого. И памятники культуры, как свидетельство этого прошлого, надо беречь и сохранять для себя и потомков.

Есть же иные монастыри с иными братьями, с иным – трепетным - отношением к культурному наследию. В декабре 2006 года с экскурсией мне довелось посетить Антониево-Сийский монастырь. Его настоятель сам пригласил местного археолога, чтобы по материалам раскопок воссоздать разрушенный корпус ХVII в. Сколько любви к восстановленной церкви-колокольне звучало в устах местного экскурсовода. Или взять остров Анзер, где совершенно иное отношение ко всем объектам культурного наследия, где отчетливо присутствует и воплощается в жизнь (не без трудностей, конечно) реальное стремление воссоздать как можно достоверно все утраченные святыни. Здесь все же велика роль личности.

Между тем, соловецкие монахи уже открыто заявили свои претензии на все постройки монастыря и все Соловки: «Верните нам все, что у нас забрала безбожная советская власть!». Но, во-первых, закона о реституции не существует. А, во-вторых, ХХ век внес такие глобальные изменения в общественном сознании, столько нового было открыто и заново осмыслено в истории Соловков и Соловецком зодчестве, что Соловецкий монастырь стал объектом всемирного наследия. Он не может принадлежать конкретной монашеской общине (численность ее 30 человек), сотрудникам музея-заповедника (200 человек), Иванову или Петрову. Соловки – это – достояние мира! Как бы высокопарно это не звучало. Соловки неделимы! И это давно пора понять. Так исторически сложилось! Нельзя также из истории Соловков вычеркнуть ГУЛАГ. Кто будет охранять, изучать его памятники, напоминающие о величайшей трагедии народов России ХХ века? (Попутно замечу, что музею-заповеднику необходимо срочно отказаться от скороспелых планов разобрать пристройку к зданию монастырской электростанции эпохи ГУЛАГа.) Кроме того, Соловецкий архипелаг – это природный заповедник, бережение которого и изучение природы не является уделом монахов.

Если все же передача состоится, как на Валааме, то, как показывают реалии, на научной и ненужной монахам реставрации Соловков можно будет окончательно поставить крест, как и на археологии, и на науке в целом. А дело к тому явно идет не без согласования на самом высшем уровне. Первый признак вывода музея (пока только с территории монастыря) уже налицо: в 2006 году музею передали огромное трехэтажное руинированное здание Преображенской гостиницы. Она стоит вне монастырских стен на берегу морской бухты. Отдельной строкой в бюджете на ее реставрацию выделены немалые средства. Полагаю, вывод с территории монастыря самого музея теперь вопрос времени. И это будет огромная ошибка.

В стремлении монастыря вытеснить музей-заповедник заметна экономическая составляющая: музей – конкурент, он перехватывает большие потоки туристов. При этом монастырь упрекает музей в коммерческой деятельности, хотя сам зарабатывает немалые деньги пока только на паломниках. За одну только поездку на монастырских катерах на Анзер взимается плата в размере 700 руб. Огромные, экономически ничем не обоснованные деньги. Не все паломники могут позволить себе такую роскошь.

Братия настаивает на передаче отдельных зданий на территории монастыря. И музей постепенно уступает, что не всегда оправданно. Так, на баланс монастыря в ближайшее время должно отойти здание бывшего монастырского гончарного завода. Очень жаль, потому что в нем можно было бы развернуть уникальную экспозицию, нужную и паломникам, и туристам, о гончарном производстве Соловецкого монастыря ХIХ – начала ХХ века. Но здание будет отремонтировано и приспособлено под жилье.

Другая боль соловецкая – набирающие темпы урбанизация Соловков. Соловки начинают активно терять свое очарование и дух, ранее пропитанный стариной и северным колоритом. Нет уже неповторимых гулких деревянных тротуаров. Их заменили дорожки из бетонных плит или, как в лучших городах Европы, аккуратно уложенные каменные плитки, никоим образом не сочетающиеся с древней архитектурой. Этими плитками музей и монастырь замостили не только дорожку вдоль западной стены средневековой крепости, но и часть северного дворика, а также дорожку перед кельями.

Для маленького острова слишком много стало машин, прежде всего личного транспорта. Проезжая по поселку, они обдают прохожих шлейфом пыли. Шутки шутками, но не удивлюсь, если вскоре на Большом Соловецком острове поставят светофор.

Где на острове гладкие живописные дороги, некогда любовно вымощенные монахами? От них уже ничего не осталось. Дороги или замостили бетонными плитами, как у поселка, или они просто брошены на произвол судьбы и разбиты до стадии глубоких канав современными грузовыми машинами. Добивают их размножившиеся легковые машины. Ямы при этом засыпают всяким мусором – битым кирпичом, опилками, - кто во что горазд. Поразительно, но никого не смущает, что все это находится на традиционных пешеходных маршрутах – в сторону Муксалмы, в Филипповскую пустынь. Минувшим летом 2006-го года трактора «покорили» одну из самых живописных дорог - в Березовую тоню. А по дороге на Реболду ямы вообще не засыпаются за безнадежностью. Поездка на микроавтобусе в сторону Глубокой губы, к пристани, превращается в немалое испытание, сопоставимое лишь, наверное, с поездкой на марсоходе по дикой планете.

Еще одна проблема – аэродром. Он был на Соловках еще в 1970-х годах. Услугами самолетов мы пользовались неоднократно. Было удобно за час преодолеть 300-километровое расстояние от Архангельска до архипелага. Но тогда аэродром был маленький, предназначался он для обслуживания местной авиалинии. Иное дело теперь. Желание чиновников прогнать через Соловки как можно больше туристов, прежде всего иностранных, и заработать на этом деньги, привело к идее строительства на Соловках большого аэродрома для крупных самолетов, которые могли бы преодолевать расстояние в тысячу километров без промежуточных посадок. Взлетную полосу расширили и удлинили. Итог: дальние самолеты летают крайне редко, зато уничтожены остатки ботанического сада, посаженного в эпоху ГУЛАГа, нарушена экология острова. Теперь без содрогания нельзя смотреть на то, что сотворили с миниатюрным некогда живописным озерком близ Филипповской пустыни. Берега его со стороны аэродрома подсыпаны землей, которую бульдозер сгребал на самый край водного пространства для максимального удлинения полосы – непосредственно в воду. На противоположной стороне прямо в озеро воткнуты железные стойки с сигнальными фонарями, между которыми провисает электрический кабель. Унылое зрелище мертвой «зоны». А еще далее к востоку, на продолжении взлетно-посадочной полосы, широченная просека – всё, что осталось от росшего здесь леса. Это место постепенно превращается в несанкционированную поселковую свалку, располагающуюся под крылом самолета. Не знал святой Филипп, рачительный правитель Соловецкого монастыря, что сотворят с природой вблизи места его пустынножительства.

С неконтролируемым нарастающим год от года наплывом посетителей все острее и острее заявляет о себе проблема возрастающего количества мусора на Соловках, особенно вдоль традиционных пешеходных и водных маршрутов. Валяются бутылки, бумажки, пакетики. Музей вынужден устраивать постоянные экологические рейды для наведения чистоты. Даже на берегу Святого озера, где специально установлен контейнер для отходов, желания его заполнить у нашего дикого туриста, да и у местных жителей, устраивающих здесь пикники, особенно не наблюдается. Разрастается поселковая свалка. И как ей не увеличиваться в размерах, если со временем вся упаковка, в которой доставляются на Соловки продукты, использованные вещи, окажутся в конечном итоге здесь. Это в основном пленка, не гниющая пластмасса. Но свалками довольны вороны, чайки, животные. Мне постоянно приходилось видеть разбросанные пакеты из-под йогурта, майонеза в лесных чащобах. Сначала я ругал туристов, пока кто-то не подсказал, что этот мусор разносят со свалок птицы. С водой вся дрянь со свалок попадает в землю, загрязняя ее, и расползается пятном вокруг. Но вопрос о переработке мусора даже и не стоит.

Старая, исчерпавшая еще в ХХ веке свои ресурсы электростанция, продолжает дарить поселку свет и тепло, столь необходимые для нормальной жизни человека. Но ХХI век не может не предъявить к ней новые требования. Тишина, к которой стремится душа городского человека на Соловках, не находит покоя. Шум, постоянный гул над водами Святого озера. Это тарахтение преследует днем и ночью. От него некуда деться. Он завис над Соловками. Работает электростанция на солярке не одно десятилетие. Все выбросы идут в чистейшую атмосферу, а затем все загрязнения, включая тяжелые металлы, выпадают в болота, озера, огородную почву. Может ли кто-нибудь ответить на вопрос, сколько гадости вобрали Соловки от дыхания этого «бронтозавра» и долго ли это будет еще продолжаться? Думается, долго, ибо денег для ее замены на ветряные установки в местной казне нет. К тому же с ликвидацией Соловецкого района и после приписки Соловков к Приморскому району и без того скромный бюджет Соловецкого поселка существенно урезан.

Потери несет природа, что особенно ощутимо вблизи поселка. Под представительство администрации Архангельской области (грехи что ли замаливать?) в Школьной губе на берегу моря вырубили сотню березок. Однако после протеста общественности, сопровождавшегося митингами и сбором подписей под письмом о незаконном землеотводе, стройку перенесли на северный берег Святого озера. Теперь уже там вырублен лесок. Губернатор А.Ефремов стал возводить огромные хоромы, но после его переизбрания новый губернатор приостановил строительство за ненадобностью самого представительства. Вырубки деревьев могут продолжиться и в соответствии с губительными планами расширения Соловецкого поселка. Новая застройка станет методично разрушать сложившийся поселковый исторический ландшафт. На священном Анзере в Троицкой губе планируется даже строительство коттеджей… Словом, Соловки ждут еще большие перемены и не в лучшую сторону. Узел проблем лишь затягивается, а их разрешение в ближайшие годы не предвидится.

А внешне при беглом взгляде всё в порядке. Здания в строительных лесах – значит, идет полным ходом реставрация. Копают траншеи, прокладывают столь необходимые коммуникации – наконец-то, приходит цивилизация. В храмах идет служба, сияют позолотой новые иконостасы – возрождается духовная жизнь. Открылись новые экспозиции – музей-заповедник активно функционирует, пропагандирует и охраняет великое наследие… Кто-то спросит: «А разве это не так?».

Владимир Буров. 30 января 2006 г.

Страницы: 1, 2 и 3