"Семьдесят семь полков: все повалились, а три остались.
(Ответ: сосна, ель и вереск зимой)"
( Старинная загадка из словаря Владимира Даля )
16 июля 2003 года Его Королевской Высочество принц Уэльский посетил Соловецкие острова с кратким визитом. Его Королевское Высочество принц Уэльский в сопровождении директора СГИАПМЗ М. Лопаткина посадил а Ботаническом саду — Макарьевской пустыни саженей сибирской пихты.
В сопровождении директора Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника М.В. Лопаткина Его Высочество осмотрел ансамбль Спасо-Преображенского ставропигиального мужского монастыря и имел беседу с наместником обители архимандритом Иосифом (Братищевым), Покинув стены монастыря. Его Высочество пешком отправился в Ботанический сад — Макарьевскую пустынь, где провел около часа, осматривая исторические постройки и коллекции растений, пил чай в «даче архимандрита» и оставил запись в книге почетных посетителей.
"Выращивание лекарственных трав всегда было на Соловках важной заботой. Монахи привозили их сами, посылали знающих людей или выписывали и заказывали по всей России. Отправлялись даже полноценные экспедиции (например, в 1905 году — на Кавказ и Дальний Восток}. Так на остров Анзер, где был самый большой на Соловках лекарственный огород, с Кавказа привезли чабрец, а в Макарьевскую пустынь — бадан из Сибири, из поездки на Памир были привезены крупноплодный шиповник, голубая и розовая сирень, черноплодная рябина (она была посажена у Святого колодца и давала много ягод). В начале XX века таких экспедиций было несколько, причем основным «снаряжением» монахов были многочисленные иконы преподобных Зосимы и Савватия, на которые они выменивали в пути все необходимое.
Хотя на островах были специальные лекарственные огороды, монастырь ежегодно закупал в больших количествах сухие лекарственные растения. Например, в 1866 году в Архангельске приобрели сушеной малины — 5 пудов, полыни — 20 фунтов, шалфея — 20 фунтов, перечной мяты — 1 пуд, липового цвета — 2 фунта и т. д. В Вятке, в Казани и других городах закупали мяту перечную, шалфей, корень солодки, грудной чай, ромашку. Кроме того, с XVI века монастырю принадлежали сады в Московской и Новгородской губерниях, откуда доставлялись фрукты, лекарственные и пряно-ароматические травы.
В Ботаническом саду на давнюю культуру лекарственных растений указывают одичавшие в разных местах неместные виды — синюха голубая, валериана лекарственная, аконит и др. Гряды с лекарственными травами были, возможно, в разное время устроены в различных местах сада по мере его освоения и расширения на север. Однажды, уже в недавнее время, при перекопке грядок на склоне Александровской горы даже нашли два аптекарских пузырька, хоть это прямо и не указывает на то, что лекарственные посадки были именно здесь. Тем не менее этот пологий участок с укрепленной валунами дорогой и хорошо выраженными террасами, на которых когда-то росли плодовые кустарники, был выбран для закладки полноценной современной коллекции лекарственных растений (включая и те, что могли выращиваться здесь при монастыре) — для нового «аптекарского огорода». (Паршин Артем. Соловецкий сад. Ботанический сад — Макарьевская пустынь Соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника. М., 2005. 56 с., илл.)
Поделиться в социальных сетях
Мы обратились к автору книги "Соловецкий сад" с просьбой дать интервью и прояснить ряд вопросов, связанных с природой и растительным миром Соловков. Артем Паршин любезно согласился. Его ответы Вы можете прочитать, щелкнув мышью по вопросам, приведенным ниже. (Бесседовал Юрий Серов. Дайджест-проект "СоловкиЭнциклопедия". Торонто, Канада. 29.12.2008)
1. Вы сопровождали принца Чарльза в его поездке по Соловкам. СМИ пишут разное о том, что за дерево он там посадил. Перечисляют ель, кедр, сосну, пихту... Не могли бы Вы, профессиональный ботаник, разъяснить нам, что же на самом деле посадил Его Высочество на Соловецких островах и во что оно все вырастит, каких размеров будет? Где родина этого растения?
Артем Паршин: "Принц Чарльз посадил сибирскую пихту (Abies sibirica). Кажется, это был сеянец, выращенный тут же, в Соловецком ботаническом саду (Макарьевской пустыни). В момент посадки она была совсем крохотная, не выше 20 см.
Пихты растут вначале очень медленно, а лет после десяти постепенно разгоняются, и вырастают в стройные, очень красивые деревья до 30 м, и доживают в среднем лет до 200. В природе этот вид встречается в Западной и Восточной Сибири, в Горном Алтае (там особенно красивые пихтарники), а за пределами России – в Монголии, Казахстане и Северном Китае. Сибирская пихта, разумеется, морозостойка и вообще устойчива и неприхотлива, так что ни Соловецкий климат, ни скудные почвы ей нипочем.
Место в саду выбрали видное, неподалеку от входа, на красивой опушке, около главной аллеи. С тех пор я там не был, но, уверен, с деревом все в порядке.
Выбор пал на пихту, по-видимому, отчасти потому, что хотели, чтобы памятное дерево выделялось на фоне местных елей и сосен, и отличалось от хоть и экзотических, но уже ставших обычными на Соловках лиственниц и кедров, - в саду их тоже немало. С другой стороны, выбрали русское, красивое и долговечное, а заодно и пополнили коллекцию ботанического сада экземпляром, за которым будет особый присмотр."
2. На Соловках жили монахи-пустынники. Житие одного из них, святого Тимофея–пустынника Соловецкого повествует, как однажды Тимофей повстречал светлого старца и тот "указал ему траву, которой он должен питаться”. Кроме этой травы, аскет-пустынник многие годы не употреблял другую пищу. Явившийся неизвестно откуда светлый старец спас пустынножителя Тимофея от голодной смерти. Этим светлым старцем был преподобный Диодор Юрьегорский. Не могли бы Вы предположить, что за траву использовал в пищу Соловецкий чудотворец? Какие дикие растения Соловков пригодны в пищу?
Артем Паршин: Однозначного ответа у меня нет. Человеку, обреченному на «подножный корм» на Соловках, не позавидуешь. Если не пользоваться дарами моря, то кроме короткого благодатного времени от второй половины лета до ранней осени, когда здесь, как и во всякой тайге, обильны грибы и ягоды, питаться на остовах (пока не появилось земледелие) было совершенно нечем. Впрочем, в самом крайнем случае, от голодной смерти может спасти любая растительная пища: летом – крапива и Иван-чай, а зимой – все, что удастся выкопать из-под снега, мох, почки деревьев и даже кора с тонких веточек.
3. Профессор Владимир Чернавин, бежавший из Соловецкого концлагеря, упомянул лагерную поговорку того времени: «Что от дрына во рту уцелеет, от цинги пропадет». Говорят о том, что в СЛОНЕ вроде бы даже были специальные места, где выращивали лекарственные растения... Не могли бы Вы рассказать, какими растениями на Соловках можно было «сдержать» цингу и предположить, что за лекарственные растения выращивали зэки?
Артем Паршин: Причина цинги, как известно, в нехватке витаминов, главным образом, витамина С. Организм человека (как, впрочем, и других животных) его не производит, и всегда получает с растительной пищей, причем не с любой, а только со свежей или правильно заготовленной, в которой сохранена хотя бы часть витаминов. Витамин С начинает разрушаться при 40 градусах, поэтому при температурной обработке даже самого богатого сырья его содержание стремительно падает. Так, например, в сырой картошке, даже в мороженой, очень много витамина С, а в приготовленной, вареной или жареной, – уже нет вовсе.
Практически все листья и корневища и сочные плоды содержат витамин С – одни, больше, другие меньше – так что практически любые свежие растения могут послужить прогивоцинготным средством. Проблема в том, что большинство растений в наших северных лесах – малосъедобные, а некоторые к тому же и ядовиты. Из доступных на Соловках ягод, - черника, голубика, морошка, брусника, земляника, шикша (водяника), клюква,– все хороши, и не только против цинги. Черника заметно улучшает зрение, а морошка – выравнивает давление.
Весной же, когда и в сырых овощах витаминов почти не остается, а свежей подножной зелени еще нет (особенно при всегда запаздывающей весне на Соловках), спасти может все, в чем есть хоть намек на зелень – еловая хвоя, березовые почки, ивовый луб. В блокадном Ленинграде, кстати, где проблема цинги тоже стояла очень остро, разработали целую методику получения простого, но эффективного витаминного препарата: еловую хвою измельчали как могли, настаивали на воде (не нагревая), отстаивали, убирали с поверхности смолистую пленку тканью или бумагой, и пили получавшуюся кисловато-горькую жидкость. Особенно много витамина С в молодых, светло-зеленых еловых приростах, и смолы в них меньше. Они с приятной кислинкой, и их вообще можно просто жевать без всякого настаивания (что, кстати, часто делают дети - совершенно инстинктивно).
Наконец, даже морские водоросли, которыми богаты прибрежные воды вокруг островов - фукусы, доступные с берега, и выбрасываемые штормами ламинария и анфельция (из которой добывают агар-агар) – в случае острой нужды способны спасти и от голодной смерти, и от цинги. Я учился в биологическом классе, и помню, как мы во время летней практики в деревне Ковда на Белом море (несколько севернее Соловков, в Мурманской области) под руководством одного из преподавателей, опытного океанолога, готовили салаты из разнообразных моллюсков и вареной «морской капусты», - выловленных с небольшой глубины полотнищ ламинарий. На самом деле, все, кто родом из Советского Союза, прекрасно знают эти йодистые салаты из ближайшего гастронома, только водоросли в них, как правило, были дальневосточные, а не беломорские, - они и сейчас продаются по всей стране, как свежие, так и в виде консервов.
4. Природным символом животного мира Соловков стал белый кит – белуха, царь-рыбой островов является знаменитая соловецкая сельдь, главной птицей – "соловецкая чайка, которая всегда голодна..." А растение? Какое растение вы бы назвали символом островов и почему?
Артем Паршин: На этот вопрос, мне кажется, нет столь же очевидного ответа, как в случае с сельдью, чайкой и белухой. Во флоре Соловков нет эндемиков (то есть видов, которые встречались бы только здесь), уж больно они молоды в геологическом смысле, да редкое растение вообще едва ли может стать «главным». Я мысленно перебираю в голове все, что приходилось видеть на Соловках за те четыре раза, что мне удалось там побывать. Для назначения символом ни одному соловецкому растению недостает какой-то «харизмы» - для меня все они уже связаны с чем-то другим, с другими местами.
За исключением, разве что, одного. «Танцующие березы» (береза извилистая, Betula tortuosa), вот их я бы, пожалуй, «назначил» символом Соловков. Их удивительный хоровод на Бабьей луде – первое, что отчетливо видит еще с корабля прибывающий паломник или путешественник; они обрамляют почти всю береговую линию островов, у них такой человеческий масштаб, приветливый вид и трогательное название. Их трудно вырастить искусственно – они сами «выбирают» свою судьбу, селясь на ветреных и каменистых берегах, где другие деревья не выдерживают. Их тугие, жилистые стволы первыми принимают на себя беломорские шторма, но и право быть ближе всех к низкому северному солнцу и «впитывать» его цвет в бересту – от первого багрового проблеска в феврале до нескончаемого золотистого потока в июне - тоже достается им. [см. фото на задней обложке книжки].
5. Заключенный философ Павел Флоренский в одном из писем упомянул... орхидеи!!! «В лесу очень много белых орхидей — «ночных фиалок». Тут они крупнее, чем у нас и пахнут нежнее, но слабее; запах их напоминает запах белых лилий. Однако, от букета этих орхидей снятся тяжелые сны, и голова тяжелеет и побаливает...». Я всегда был уверен, что орхидеи – тропические растения. В моем представлении они возникают откуда-то из книг Жуля Верна, из джунглей, из заморских стран... как они оказались на Соловках? Почему от них «голова тяжелеет»?
Артем Паршин: Орхидные – одно из самых больших семейств в растительном царстве. Их, по меньшей мере, тридцать тысяч видов, то есть около десятой части всего разнообразия высших растений. Подавляющее большинство из них действительно водится в тропиках, но несколько сотен видов приспособились к жизни и в других, в самых разных климатических условиях: кроме Антарктиды, орхидеи есть на всех континентах, их можно обнаружить и в пустынях, и, вот, даже в таежных лесах. Даже на Соловках – 12 видов орхидей.
Речь идет о любке двулистной (Platanthera bifolia). Любка – маленькая, изящная орхидея, ее нетрудно встретить по сыроватым лесным полянам в Средней Полосе. Она распространена чрезвычайно широко – от Британии до Монголии и от лесостепи на юге до лесотундры на севере, но при этом довольно редка (то, что ботаники называют: «встречается спорадически»).
Ночная фиалка – это ее среднерусское народное название. Оно основано на подмеченной особенности – запах ее мелких белых цветков, и без того сильный, еще усиливается к вечеру, и достигает максимума к середине ночи. Связано это с ее нишей в природном сообществе – любка опыляется, главным образом, ночными насекомыми; отсюда и белый, как бы даже жемчужный цвет (наиболее заметный в сумерках), и пронзительный, парфюмерный запах, помогающий мотылькам в навигации в кромешной темноте. Правда, в июле, когда она цветет, на Соловках ночью еще светло, но ведь те несколько тысяч лет, что существуют острова, для эволюции – не срок, и тутошняя популяция не успела утратить ставшего бесполезным признака.
Что же касается влияния запаха любки на сон и голову, - ничего удивительного, ведь в его составе, как и у многих орхидей, есть вещества, имитирующие феромоны насекомых, их концентрация рассчитана на действие на большом расстоянии, в лесу, в дозе, бесконечно разведенной в воздухе. Ну, а если собрать букет (что само по себе уже в наше время кажется, прямо скажем, варварством), да еще и спать в той же комнате… словом, лучше не пробовать.
6. Павел Флоренский писал, что когда он «...приехал на Соловки и разспрашивал о местной флоре, то несколько старых соловчан уверяли меня, будто на Соловках рябина не растет и что имеется лишь 2—3 искусственно культивированных рябиновых деревца, возле строений. Оказалось же на деле, что леса здесь, особенно с восточной стороны острова, изобилуют рябиною, что ее несравненно больше, чем в Московском районе...». Скажите, пожалуйста, есть ли на островах ещё какие-либо завезенные людьми растения, которые «встроились» в местную флору и стали привычными, обыденными... Не вредно ли это островам?
Артем Паршин: Для меня это странно слышать, поскольку рябина на Соловках действительно попадается повсеместно. Обычна она и на Карельском берегу и в Архангельской области. Может быть, те «старые соловчане» знали ее под другим названием и не поняли, о чем их спрашивал Павел Флоренский? Вот черемухи, к примеру, действительно не было в природной флоре островов, но ее издавна здесь выращивают, и местами она уже распространяется самосевом.
Из экзотов же, уже не поддающихся контролю, можно назвать сибирский кедр (научное название: сибирская кедровая сосна, Pinus sibirica) – [у меня в книжке кедрам посвящена отдельная врезка]. Несколько кедров посадки середины XIX века приносят урожай за урожаем шишек, а птицы и белки растаскивают орешки по островам, роняют, или прячут и не могут найти: именно так кедр распространяется в природе. Молодые кедры попадаются теперь в самых неожиданных уголках, а местами их уже многие сотни. Пока это выглядит вполне невинно, но, в принципе, опыт показывает, что ничего хорошего внедрение такого заносного вида Соловкам не сулит. Даже если предположить, что кедр не будет вести себя слишком агрессивно, и местные природные сообщества не сильно пострадают в биологическом смысле, то, уж во всяком случае, изменится облик Соловецких лесов – кедр слишком заметен, он выше и мощнее местных елей и сосен, другой по цвету и фактуре. В таком чувствительном месте как Соловки, изменение пейзажа – опасность не менее, если не более серьезная, чем, скажем, непродуманное строительство…
Рискну предположить, что тот, кто возьмется сохранять целостность Соловецкого ландшафта в будущем (сейчас, насколько я знаю, такой службы нет), вынужден будет заниматься, помимо прочих проблем, удалением кедра как чуждой, заносной породы, слишком сильно изменившей облик островов.
Поделиться в социальных сетях