Ксения Гемп на Соловках и о Соловках

Ксения Петровна Гемп, ур. Минейко (1894-1998) - человек легендарный в городе Архангельске, где она прожила почти всю свою жизнь. Архангелогородцам повезло - многие из них знали ее лично. Остальные знают ее по ее книгам, самые известные из которых - "Сказ о Беломорье" и "Словарь поморских речений".

Соловки Ксении Гемп

Ксения Петровна Гемп, ур. Минейко (1894-1998) - человек легендарный в городе Архангельске, где она прожила почти всю свою жизнь. Архангелогородцам повезло - многие из них знали ее лично. Остальные знают ее по ее книгам, самые известные из которых - "Сказ о Беломорье" и "Словарь поморских речений".

Посмотрите на годы жизни этой замечательной женщины и не удивляйтесь, здесь нет ошибки - да, она прожила более ста лет. Родилась она в Петербурге, где ее родители, архангельские дворяне, в то время учились, отец - в Технологическом институте, мать - в консерватории. По окончании института отец, инженер-технолог (что в те годы значило гораздо больше, чем сейчас) вернулся с семьей в Архангельск, где стал крупным специалистом по изысканию и строительству морских портов на побережье Белого и Баренцева морей, и многое сделал для своего города. Семья была высоко образованной и интеллигентной, в их доме собирались ученые, исследователи, культурные деятели того времени. С детства окруженная талантливыми и творческими людьми, Ксения с серебряной медалью закончила женскую гимназию, затем педагогический класс, получив диплом домашней наставницы по русскому языку и математике. Потом поехала в Петербург и поступила на Высшие женские курсы, более известные как Бестужевские - первый и единственный в то время женский университет. Блестяще закончила историко-филологический факультет и летом 1917 года вернулась в Архангельск, где начала преподавать.

Посчастливилось мне, да и не раз, побывать в Николо-Корельском монастыре, в Пертоминске, на Соловках и на Кий-острове. Об этих путешествиях по морю особый разговор, это дополнительные впечатления, очень своеобразные. Здесь были встречи с новыми людьми, "ненашенскими" - народ стекался к "святым местам" отовсюду.

Ксения Гемп

Революция резко изменила жизнь семьи. Отец погиб в 1920 году при невыясненных обстоятельствах, мать через год умерла в лагерях от тифа. Ксения продолжала преподавательскую работу, но в 1925 году оставила ее, объясняя это болезнью сына, хотя реальной причиной было, скорее всего, "неблагонадежное" происхождение.

С февраля 1925 года и до самого выхода не пенсию (1974) она проработала в области альгологии - науке по изучению водорослей. Более тридцати лет возглавляла Центральную водорослевую научно-исследовательскую лабораторию, став ведущим специалистом-альгологом и опубликовав более 70 научных работ. В годы Великой отечественной войны работала над получением пенициллина в Архангельске, организовала производство пищевых продуктов из водорослей в блокадном Ленинграде. После войны стала инициатором искусственного разведения анфельции в Белом море, на Соловецких островах, в возрасте 75 лет спускаясь с аквалангом на дно...

Волею судьбы альгология стала главным делом жизни Ксении Петровны Гемп, но она никогда не забывала свое первоначальное увлечение и в душе оставалась историком и филологом. Вместе с мужем, тоже историком, собирала древние рукописи, карты и книги, работала в архивах, вела обширную переписку с учеными из других городов. Ее научная и общественная деятельность не имела границ, только перечисление ее заняло бы несколько страниц. Член научно-методического совета областного краеведческого музея, член ученого совета областного исторического архива, лектор общества "Знание", ученый секретарь Архангельского отдела Всесоюзного географического общества, консультант художественных фильмов "Михайло Ломоносов" и "Россия молодая", и прочее, и прочее, и прочее… Она была настолько занята, что у нее, может быть, никогда не хватило бы времени написать те две книги, которые сделали ее знаменитой, если бы не несчастный случай - в 83 года она сломала ногу и впервые оказалась прикованной к своей маленькой квартирке на набережной Северной Двины, д. 100. Только тогда взялась она за расшифровку старых стенографических записей, которые вела всегда, в каждой поездке, в каждой командировке, в каждом соприкосновении с местными жителями, коренными поморами, внимательно слушая и записывая то, что считала величайшим богатством - слово поморское. Книги эти мы уже упоминали, это "Сказ о Беломорье" и "Словарь поморских речений". К какому жанру их отнести? Мемуары? Этнографические заметки? Филологический труд? Я бы, скорее, назвала их песней души, песней о том, что Ксения Петровна так любила - о ее родном Беломорье. "За этим словарем - вся моя жизнь", - писала она в предисловии. Как пример, приведу только три толкования из "Словаря" - о море, о старых временах, и о чувствах человеческих. И комментарии будут излишни". (Елена Федосеева. Ксения Петровна Гемп. 1958. Цит. по ст. сайта "Страна Наоборот", Сидней, Австралия. 2011)

Соловки в поморских сказаниях

"Слушание и запись сказывания "О Рязани" продолжались пять дней. Сказывание Парасковия Парамоновна начинала под вечер. На следующий день утром я зачитывала ей записанное. Она часто прерывала чтение и просила повторить только что прочитанную фразу или отдельное слово. Раздумывала. Иногда она вносила поправки в последовательность слов и ударения или говорила: "Так". Чтение продолжалось. Когда все поправки были закончены, я вновь читала записанное, перерывов уже не было. Под вечер записывался новый отрывок сказывания, на следующий день утром вечерняя запись проверялась. Так сказывала и проверяла Парасковия Парамоновна пять дней сохранившееся в ее памяти удивительное повествование о далекой не виданной ею Рязани, пережившей в XIII веке страшное татарское нашествие.

На шестой день вечером в избе собралось девять человек. Я зачитала записанное. Слушали молча и взволнованно, а затем все с поклоном благодарили Парасковию Парамоновну. Она, уставшая, платочком вытирала редкие слезы.

"Конешно, давно и не близко, а сердце лежит, свое родное". Это было сказано в Беломорье, в старой замирающей Унежме, о Рязани, перенесшей смертные страдания и проявившей несокрушимое мужество шестьсот лет назад где-то на далекой Оке-Волге. Сказала их одна из слушательниц, старая поморка.

На следующий день после окончания сказывания Парасковия Парамоновна сказала мне: "Ну-ко, возьми свои скоры карандаши. Есть еще у меня на памяти сказывания небольшие про Мамая, про Грозного царя, про Соловки наши. Запиши. Расскажешь другим. Все память о стародавнем.

Врагу не взять русскую землю. Сама знаешь, всё отдаем за нее, всё, нам, жонкам, самое дорогое. Ты рассказывай, а то некоторые нонешие и не знают, как испокон бережем родное-заветное. Сказывания старые храним в памяти. Посчитай-ко, сколь веков помнит простой-то народ, особо поморы, что свершилось-то. Родину помним, горя? все ейные. Много их. Горевал и народ, а не жалился. Всё надея - пройдет.

Ты не обессудь. Нитку для складного голоса утеряла я. Сказывала, как могла. В книге-то больше складу. В память так и идет из книги, а потом и на голос. Стара я стала, говорила тебе, восьмой десяток переломила. Книгу баушка читала, а мне было восемь-девять годков. Вот так"." (Ксения Гемп. Фрагменты из книги «Сказ о Беломорье». 2-е изд., доп. Рец.: А.Панченко, А.Горелов, В.Бударагин. Изд-во "Наука", Москва, ISBN - 5-02-032689-5, 5-88086-339-5 С.637, 2004

Ксения Гемп о Соловках

"Вот какую легенду излагает К. Гемп в своей книге "Сказ о Беломорье": "По ранней весне шли поморы на зверобойку. Навязали юрков. К дому пошли. Затерли их льды. Нагородило их. Торосят, грохотят. Не знают мужики, как к земле выйти. С Летнего, видно, были. Опыт не тот, как у зимников. Туды-сюды. Толку нет. Потом глядят - чернеет. Далеконько только. Шли и по льду, и по воды. Дошли. Все целы. Такая радость была. Земля - остров. Ране они его не примечали. Не был он тут. Из нашего моря Белого встал для спасения людей. Имени ему не было. Назвали остров по малой птице. Соловьем зовут. В наших лесах не живет." Так закончил Владимир, помолчал, а потом добавил: "На картах они теперь Соловецкие. Поморское название Соловец ране карт. Монахов тоже соловянами прозывали. Все по птице. Сказ мой твердый. От дедов идет" (Константин Юдин. Народная этимология и версия "Соловки - Соловей". В ст. К.Юдина "Соловки. Мифы и топонимика". Соловки Энциклопедия. www.solovki.ca, 2002.)

"Нашим экскурсоводом по острову стала единственная обитательница бывшей монастырской, а теперь военной гостиницы Ксения Петровна Гемп – глубокий знаток культуры Севера, человек удивительной памяти и какого-то тихого очарования. Она приехала сюда в командировку по делам агарового завода. Тогда и началась наша дружба, продолжавшаяся с перерывами много лет, почти до самой ее смерти в 1998 году. Рассказы Ксении Петровны о посещениях монастыря до революции были столь насыщены подробностями и связаны то с одним, то с другим монастырским зданием, что, казалось, оживали его суровые стены." (Мильчик Михаил. Петербуржцы о Соловках. Читайте подробнее...)