Книга 10. Соловецкие лагерь и тюрьма особого назначения (СЛОН/СТОН)

Глава 4. Палачи на островах: Александр Ногтев, коммунист, начальник, чекист

Александр Ногтев - первый начальник СЛОНа

"В это время власть в Соловецком лагере
начали захватывать сумасшедшие, садисты"
( Дмитрий Лихачев. В интервью телеканалу "Культура" )

"Первым начальником СЛОН был Ногтев, попавший туда по той же причине и позже там же расстрелянный. Он был прост и малограмотен, во хмелю большой самодур: то "жаловал" без причины, отпуская с тяжелых работ, одаривал забранными в Архангельске канадскими консервами, даже спиртом поил, то вдруг схватывал карабин и палил из окна по проходившим заключенным... Стрелял он без промаха, даже в пьяном виде." ( Ширяев Борис. Из книги «Неугасимая лампада». Изд. «Живая Арктика» №2 (11), июль 1998.)

 

 

 

Чекист Александр Ногтев - коммунист-ленинец, садист и алкоголик

"Топивший в его комнатах печи уголовник Блоха рассказывал, что по ночам Ногтев сильно мучился. Засыпать он мог только будучи очень пьяным, но и заснувши, метался и кричал во сне: "Давай сюда девять гвоздей! Под ногти, под ногти гони!" До Соловков он был помощником Саенко, знаменитого харьковского чекиста времен гражданской войны." (Ширяев Борис. Неугасимая лампада. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. - 413 с.)

Александр Ногтев - первый начальник СЛОНа
Александр Ногтев - первый официально назначенный начальник Соловецкого лагеря особого назначения

• Доклад начальника УСЛОН товарища Александра Ногтева на собрании рабочих города Кеми и станции Кеми: пропаганда и ложь вместо правды.

"В первый же год существования СЛОНа начались расстрелы. Когда с парохода сходил новый этап, начальник лагеря товарищ Ногтев и начальник оперчасти Буйкис по одному, им только известному, капризу стреляли из карабинов в пробегающих мимо людей. Норма - 10 человек.

Особой нелюбовью у Ногтева пользовались священнослужители. Увидев священника московской дворцовой церкви, он орал: "Эй, опиум для народа! Подай бороду вперед, глаза в небеса. Скоро бога увидишь!"

Нравственное помешательство
НП — психическая болезнь, при которой моральныя представления теряютъ свою силу и перестаютъ быть мотивомъ поведения. При нравственномъ помешательстве человекъ становится безразличнымъ къ добру и злу, не утрачивая, однако, способности теоретическаго, формальнаго между ними различения. Неизлечимо.
(Энциклопедический словарь Ф.Павленкова. С.-Пб. 1905.)

Нравственное помешательство

...На постеленном кем-то куске брезента лежал старенький отец Савва (или Савл) с руками, сложенными накрест на груди. Подошел товарищ Ногтев, толкнул лежащего ногой в теплом, нерпичьей шкуре сапоге, потянув за седую бороду, приподнял голову усопшего и весело сказал: "Не думай, опиум! Соловецкая власть тебя и из рая за бороду вытащит!" И, обращаясь к остальным, напутствовал: "Ну, хоть не с пустыми руками возвращаться будете!" (Влад Филатов. Чистый четверг в Соловецком кремле. Газета "Час", Рига, 03.05.2002)

Суворов Виктор, писатель и разведчик Откроем "Справочник по ГУЛАГу" Жака Росси и проверим правильность нашего понимания термина "Дальстрой". Француз Жак Росси отмотал полную катушку по нашим исправительным учреждениям, отмотал в те самые годы, под следствием был в самых что ни есть центральных учреждениях и даже сидел в одной камере с Ногтевым, бывшим начальником самого знаменитого нашего концлагеря — Соловецкого. (Суворов Виктор. Очищение: Зачем Сталин обезглавил свою армию? — М.: АСТ, 1999)

После Зимнего дворца в соловецкие палачи

"Наместником Бокия на Соловках и исполнителем его мероприятий является Ногтев. Ногтев — видный чекист, тоже член центрального исполнительного комитета. Он принимал активное участие в октябрьском перевороте, как матрос известного крейсера "Аврора", обстреливавшего в октябре 1917 года петроградский Зимний Дворец с укрывшимся в нем Временным Правительством. Помимо своей неумолимой жестокости, Ногтев славится в Соловках своей непроходимой глупостью и пьяными дебошами. В самой его физиономии есть что-то безусловно зверское. В лагере его называют "Палачом". Живет Ногтев со своей семьей в монастырском Кремле, в первом этаже "Управления северными лагерями особого назначения"." (А.Клингер. Соловецкая каторга. Записки бежавшего. Кн. "Архив русских революций". Изд-во Г.В.Гессена. XIX. Берлин. 1928.)

Поделиться в социальных сетях

"Куратора науки" расстреляли за воровство?

Все научные работы, ведущиеся УСЛОН'ом, не являются отвлеченными и оторванными от жизни, а должны в ближайшее же время принести реальную помощь делу развития социалистического хозяйства
(Александр Ногтев, начальник УСЛОН. УСЛОН, его история, цели и задачи. Докладе на собрании рабочих г.Кеми. Журнал "Соловецкие острова", №2-3, С.58, 1930)

Ширяев Борис, заключенный СЛОНа, писатель "Когда последний Соловецкий архимандрит уводил чернецов в Валаам в 1920 году, иные из них по древности лет или по усердию остались в обители и с ними — схимник-молчальник, в глухой дебре, в затворе спасавшийся. Проведала о том новая власть и раз, в весеннюю пору, подкатил на коне к схимниковой печуре-землянке сам начальник новый Ногтев со товарищи. Пил он сильно и тут хмельной был, сбил затвор и в печуру... бутылку водки в руке держит.

— Выпей со мной, распросвятой отец опиум! Попостился — пора и разговеться! Теперь, брат, свобода! Господа Бога твоего отменили декретом... — стакан наливает, старцу дает и матерится по-доброму.

Встал старец от своей лампады и молча земной поклон Ногтеву положил, как покойнику, а поднявшись, на открытый свой гроб указал: "помни, мол, там будешь". Переменился Ногтев в лице, бутыль за дверь кинул, сел на коня и ускакал. Пил потом месяц без перестану...

Сплелись две нити из двух веков и вновь разошлись по своим путям, указанным свыше. А немое речение старца сбылось: году не прошло, как нагрянула из Москвы комиссия, дознались, что Ногтев серебряных литых херувимов с иконостаса спекулянтам продал, и расстреляли его, раба Божьего...

Закопали Ногтева в бору, на том самом месте, где в стародавние времена воевода Мещеринов схоронил мятежных иноков соловецких, петлею им удавленных." (Ширяев Борис. Неугасимая лампада. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. - 413 с.)

• Рассказывают, что за несколько месяцев до расстрела, Александру Ногтеву, первому властителю Соловков, предсказал "смерть от пули" выдающийся ученый-полиглот Владимир Кривош-Неманич.

Задолго до коменданта Освенцима...

"Наблюдение за проходом духовенства, видимо, доставляет Ногтеву большое удовольствие... Наступает очередь каэров.

— Даллер!

Генерального штаба полковник Даллер размеренным броском закидывает мешок за плечо и столь же размеренным четким шагом идет к будке Ногтева. Вероятно так же спокойно и вместе с тем сдержанно и уверенно входил он прежде в кабинет военного министра. Он доходит почти до окна и вдруг падает ничком. Мешок откатывается в сторону, серая барашковая папаха, на которой еще видны полосы от споротых галунов, — в другую.

Выстрела мы сначала не услышали и поняли происшедшее, лишь увидев карабин в руках Ногтева. Два стоявших за будкой шпаненка, очевидно, заранее подготовленных, подбежали и потащили тело за ноги. Лысая голова Даллера подпрыгивала на замерзших кочках дороги. Труп оттащили за будку, один из шпанят выбежал снова, подобрал мешок, шапку отряхнул о колено и, воровато оглянувшись, сунул в карман.

Перекличка продолжалась.

Больше выстрелов не было. Позже мы узнали, что то же самое происходило на приемках почти каждой партии. Ногтев лично убивал одного или двух прибывших по собственному выбору. Он делал это не в силу личной жестокости, нет, он бывал скорее добродушен во хмелю. Но этими выстрелами он стремился разом нагнать страх на новоприбывших, внедрить в них сознание полной бесправности, безвыходности, пресечь в корне возможность попытки протеста, сковать их волю, установить полное автоматическое подчинение "закону соловецкому".

Чаще всего он убивал офицеров, но случалось погибать и священникам и уголовникам, случайно привлекшим чем-нибудь его внимание.

Москва не могла не знать об этих беззаконных даже с точки зрения ГПУ расстрелах (многие из заключенных продолжали оставаться пбд следствием и в ссылке), но молчаливо одобряла административный метод Ногтева: он был и ее методом. Вся Россия жила под страхом такой же бессмысленной на первый взгляд, но дьявольски продуманной системы подавления воли при помощи слепого, беспощадного, непонятного часто для его жертв террора. Когда нужда в Ногтеве миновала, он сам был расстрелян, и одним из пунктов обвинения были эти самочинные расстрелы." (Ширяев Борис. Неугасимая лампада. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. - 413 с.)

Поделиться в социальных сетях