"Мне один такой конвоир так сказал: "Мы не должны жалеть контру. Они хотели свергнуть Советскую власть... Мы только тогда сможем вести войну с кем-либо, когда расстреляем пол-России. Столько завелось врагов на матушке Руси."
( Зинковщук Андрей
Узник Соловецких лагерей. )
Этапы в Соловки являются важным звеном в цепи репрессий между т.н. "судом" и исполнением наказания.
"Вы узнаете, что ночью ехали через Ярославль, и, значит, первая пересылка на пути - Вологодская. И обязательно найдутся в купе знатоки, кто мрачно просмакует мрачную присказку: "вОлОгОдский кОнвОй шутить не любит!" (Александр Солженицын. "Архипелаг ГУЛАГ") Вагон столыпинский, Кругом решёточки,
Конвой из Вологды -
Не до чечёточки! Из песни группы "Лесоповал"
В арестантском мире вологодский конвой считается самым безжалостным. Поговорку обычно сообщают, подражая вологодскому говору, с ударением на "о". Эта поговорка родилось в середине 20-х годов, когда этапы заключённых гнали в Соловки. От Вологды их сопровождал конвой чекистов, отличавшийся звериной жестокостью и часто применявший оружие. Убийство зэков при конвоировании в Соловки было достаточно обыденным делом, тем не менее "вологодский" конвой резко выделялся среди остальной ВОХРы. С тех пор слово "вологодский" определяет строгого конвоира.
"Вспоминаю невыпитые бутылки, вологодскую стражу, Кресты, Бутырки... (Иосиф Бродский. "Речь о пролитом молоке")
• Иосиф Бродский о вологодском конвое. Антология соловецкой поэзии.
• Другие соловецкие пословицы и поговорки. • Словарик соловецких блатных и жаргонных слов.
Отдел 3. Статья 195.
Лица, против которых имеет быть употреблено оружие, о начале действия им предупреждаются в пределах возможности...
"Положение о Соловецких лагерях особого назначения ОГПУ". 2.10.1924 г.
"Качоровский был студентом, когда началась первая мировая война, попал под мобилизацию. Как человек с образованием, он был произведен в офицеры, и в этом звании его застала революция. Он был сразу захвачен ее волной и тут же примкнул к самой в те дни популярной партии — стал эсером. После раскола остался с теми, кто возглавлял ее ЦК, — с правыми. Вряд ли он особенно хорошо разбирался в политических течениях и оттенках, но хранил верность тем, кому поверил сначала и разделил их судьбу. В двадцать третьем году, отбывая трехлетний срок заключения в Соловецком изоляторе, Качоровский стал жертвой разыгравшейся там трагедии. Вместе со своей женой Лидой Котовой, ее братом Ваней, Наташей Бауман и еще тремя товарищами, имен которых не помню, он был убит конвойным с вышки за неподчинение приказу закончить прогулку. Этот приказ представлял собой одно из звеньев общей системы "завинчивания", которая должна была сменить период тюремного либерализма — относительной свободы внутреннего распорядка, и заключенные решили объявить войну подобному "новшеству".
Бабина-Невская Берта
(1886-1983)
Однако история эта получила широкую огласку среди зарубежных социалистических партий, с которыми тогда еще все же стремились считаться. Было назначено расследование, кое-кого сняли, кое-кто (из "стрелочников") получил наказание... Английские лейбористы, стоявшие в то время у власти, послали к нам делегацию, которая выразила желание проехать на Соловки. Но им объяснили, что зимой в те места попасть невозможно, так как замерзшее море не судоходно. Самолеты в те годы туда не летали. Члены делегации выразили удивление по поводу того, что в социалистическом государстве социалистов, хотя бы и иного толка, держат в таких условиях, там, куда большую часть года невозможно добраться.
После этого Соловецкий изолятор был ликвидирован, заключенных перевезли в другие тюрьмы — Суздальскую (опять монастырь) и Верхне-Уральскую. Замечу, между прочим, что лучше им там не стало; те же колебания режима, протесты, голодовки, карцеры и даже избиения... Соловецкий же изолятор снова возродился при Сталине. Лишь в 1939 году он окончил свое существование... (Бабина-Невская Берта. Первая тюрьма (февраль 1922 года). Биогр. справка и примеч. Н.М. Пирумовой. В кн.: Доднесь тяготеет. Вып. 1. Записки вашей современницы. Сост. С.С. Виленский. М.: Сов. писатель, С.132-148. 1989)
Поделиться в социальных сетях
"Вспомнил такой случай. В 1929 году на Соловецком острове работал я на сельхозлагпункте. И вот однажды гнали мимо нас мамок. Так на Соловках называли женщин, которые рожали там ребенка. В пути одна из мамок незамогла, а так как время было к вечеру, конвой решил заночевать на нашем лагпункте. Поместили этих мамок в бане. Постели никакой не дали. На этих женщин и их детей страшно было смотреть; худые, в изодранной грязной одежде, по всему видать голодные...
...Григорий принес молода. Женщины поили им своих малышей. Сердечно благодарили они нас за молоко и хлеб. Конвоиру мы отдали две пачки махорки за то, что позволил нам сделать доброе дело. Потом мы узнали, что эти женщины и их дети, которых увезли на остров Анзер, все там погибли. Каким же извергом нужно быть, чтобы творить этот произвол. Мне один такой конвоир так сказал: "Мы не должны жалеть контру. Они хотели свергнуть Советскую власть". Я ему говорю: "Но ведь расстреливают и ссылают в лагеря тех, кто завоевал Советскую власть. Их сразу после революции начали потихоньку прибирать к рукам". "То, — говорит, — ты не равняй. Это они примкнули к большевикам, потому что у них не было другого выхода. Вот их и разоблачают. Мы только тогда сможем вести войну с кем-либо, когда расстреляем пол-России. Столько завелось врагов на матушке Руси".
— Вот, гад, — говорю ему. И кто же это тебе внушил такую чушь? Это, говорит, секретарь комсомола на политзанятии нам так объяснял. Вот как готовили молодежь для той бойни, которая началась в 1937 году. Десятки миллионов были репрессированы. Кого расстреляли, кого осудили на десять лет, кого отправили в ссылку. (Зинковщук Андрей. Узники Соловецких лагерей. Челябинск. Газета. 1993. 47 с.)
"...16 авг. выехал из Рухлово, с 17 по 1 сент. сидел в изоляторе в Свободном, с 1 по 12 ехал со спец. конвоем на Медвежью гору, с 12 сент. по 12 октября сидел в изоляторе на Медв. горе, а 13 приехал в Кемь, где нахожусь сейчас. По приезде был ограблен в лагере при вооруж. нападении и сидел под тремя топорами, но как видишь спасся, хотя лишился вещей и денег; впрочем часть вещей найдена. Все это время голодал и холодал. Вообще было гораздо тяжелее и хуже, чем мог себе представить...
С 17 авг. по 1 сент. в Свободном, с 1 по 12 дорога до Медвежьей горы, с 12 сент. по 12 окт. на Медвежьей горе, 12-го окт. переезд до Кеми, с 12-го окт. по 20 окт. в Кеми, с 20 по 23 на Морсплаве (б. Попова гора), 23-го переезд по Белому морю и приезд на Соловки. По дороге морем сильно укачало несмотря на краткость времени переезда.Сегодня, после различных проволочек, наконец, попал в Соловецкий кремль. Не знаю, что писать тебе. Первые впечатления очень тяжелые, отчасти вероятно от дорожной усталости, качки, неопределенности и неустройства." (Павел Флоренский. Письма с Дальнего Востока и Соловков / Сост. и общ. ред. игумена Андроника (А.С. Трубачева), П.В. Флоренского, М.С. Трубачевой. - М.: Мысль, 1998.).
Олицкая Екатерина Львовна
(07.01.1900 - 1974)
"Этап, прошедший неделю назад, вез на Соловки группу ленинградской студенческой молодежи. Молодежь запела революционные песни. Как развернулись в вагоне события, мужчины не знали, но в пересыльной тюрьме им рассказали, что в вагоне были выбиты стекла. Очевидно, было какое-то столкновение с конвоем. Кого-то из заключенных ранили до крови. Уголовные, мывшие вагон, смывали кровь.
Нам товарищи предлагали проявлять как можно больше выдержки, не дать возможности конвою спровоцировать нас на инцидент. Но поведение конвоя изменилось. Нас по первому требованию выпускали в уборную, снабжали водой, даже разрешали стоять в коридоре вагона, смотреть в окна. Между нами и мужчинами все время шла переписка. А конвой безотказно передавал от них к нам и обратно папиросы, спички, продукты.
И все-таки, после столкновения с конвоем мы все ощущали, что Россия остается позади. Мы покинули Ленинград, мы в руках соловецкого конвоя, в преддверии Соловков.
Не веселила и природа за окнами. Тундра, мох, жалкая травка, кое-где кустарники, кое-где кривая низкорослая березка... Болотистая равнина, серое небо, тундра... О такой учила я в географии. Мы ехали на Архангельск через Кемь, здесь материк соединялся дамбой с Поповым островом." (Олицкая Екатерина. Мои воспоминания. Ч.1. Гл.1-6. Изд-во «Посев», Франкфурт-на-Майне. ФРГ. 1971)
Поделиться в социальных сетях