"Страна, где Соловки сделались лагерем, пыточной дыбой, душегубкой, а Дивеево — адской лабораторией, где изобретают водородную бомбу!"
( Лев Аннинский. 2003. )
Стихи Ю.Казарновского явились началом мощного потока самодеятельных стихотворений-подражаний, в которых герои Пушкина "мотают срок" в Соловках.
"Кто, что из поэтов написал бы по прибытии на Соловки. Среди прибывших на Соловки авторов, героев его подборки, были Лермонтов, Северянин, Есенин, Маяковский. Автором этой подборки был Юрий Казарновский (1904-1956?)". (Марк Альтшуллер. Биография Онегина – в руках пушкинистов. The New Review. New York. March 1998)
Марк Альтшуллер рассказывает: "В 1930 году в журнале "СЛОН" (т. е. Соловецкие лагеря особого назначения) была напечатана подборка стихов, построенная по принципу "Парнаса дыбом": "Кто, что из поэтов написал бы по прибытии на Соловки". Автором этой подборки был Юрий (отчество – неизвестно) Казарновский (1904-1956?). Среди прибывших на Соловки авторов, героев его подборки, были Лермонтов, Северянин, Есенин, Маяковский.
Казарновскому принадлежат и "Новые строфы из "Евгения Онегина", напечатанные в той же серии:
Мой дядя самых честных правил, Когда внезапно "занемог", Москву он тотчас же оставил Чтоб в Соловках отбыть свой срок. Он был помещик. Правил гладко, Любил беспечное житье, Читатель рифмы ждет: десятка – Так вот она – возьми ее! Ему не милы те широты, И вид Кремля ему не мил, Сперва за ним ходил комроты, Потом рукраб его сменил. Мы все учились понемногу, Втыкали резво где-нибудь. Баланов сотней (слава Богу?) У нас немудрено блеснуть. В бушлат УСЛОНовский одет, Мой дядюшка невзвидел свет.
Сам Онегин в Соловках не появляется. Но его дядюшка обосновался в лагерной советской действительности и даже стал говорить "по фене" (баланы - бревна, приготовленные для сплава. Воровской жаргон.). Эта смесь формального повторения пушкинского романа, пропущенные строфы, латинский шрифт... с уголовным языком создает страшное ощущение ирриальности происходящего под крылом у Управления Соловецкими лагерями особого назначения.
Особенно этот прием удался Казарновскому в стихотворении "В северном котэдже" - подражании поэту Игорю Северянину. Его Вы можете прочитать ниже. После стихотворения - значение некоторых слов.
Я троегодно обуслонен, Коллегиально осужден. Среди красот полярного бомонда, В десерте экзотической тоски, Бросая тень, как черная ротонда, Галантно услонеют Соловки. Ах, здесь изыск страны коллегиальной, Здесь все сидят - не ходят, - а сидят. Но срок идет во фраке триумфальном, И я ищу, пардон, читатель, blat. Полярит даль бушлат демимонденки, Вальсит грезер, балан искрит печаль, Каэрят дамы - в сплетнях все оттенки - И пьет эстет душистый вежеталь. Компрометируют маман комроты, На файв-о-клоках фейерверя мат. По музыку Россини ловит шпроты Большая чайка с занавеса МХАТ. Окончив срок, скажу: - Оревуар. Уйду домой, как в сказаочную рощу, Где ждет меня, эскизя будуар, У самовара девственная теща. 1930
• "ротонда" (rotonda - ит., круглая постройка с куполом и колоннами). По-видимому, имеется ввиду купола соловецких храмов на фоне сторожевых вышек.
• "демимонденка" ( от фр. demi-monde) - полусвет, среда кокоток и новых богачей, подражающих аристократии
• "вежеталь" ( от vegetal - англ) - сорт одеколона с натуральным запахом сирени, розы, акации
• "файв-о-клоках" (five-о'clocк, англ.) - время перед обедом
• "оревуар" (Au revoir, фр.) - Прощай!
Поделиться в социальных сетях