"У меня нет долгов... долг гражданина я выполнил в труднейших условиях: никого не предал, ничего не забыл, ничего не простил..."
( Варлам Шаламов )
Рассказывают, что в речи Ивана Бездомного сам Булгаков превратился в Канта, три месяца - в три года, а Днепрострой - в Соловки.
- Но, позвольте вас спросить, - после тревожного раздумья спросил заграничный гость, - как же быть с доказательствами бытия божия, коих, как известно, существует ровно пять?
- Увы! - С сожалением ответил Берлиоз, - ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может.
- Браво! - Вскричал иностранец, - браво! Вы полностью повторили мысль беспокойного старика Иммануила по этому поводу. Но вот курьез: он начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство!
- Доказательство Канта, - тонко улыбнувшись, возразил образованный редактор, - также неубедительно. И недаром Шиллер говорил, что Кантовские рассуждения по этому вопросу могут удовлетворить только рабов, а Штраус просто смеялся над этим доказательством.
Берлиоз говорил, а сам в это время думал: "Но, все-таки, кто же он такой? И почему так хорошо говорит по-русски?"
- Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! - Совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич. Но предложение отправить канта в Соловки не только не поразило иностранца, но даже привело в восторг.
- Именно, именно, - закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, - ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: "Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут".
- Иван! - Сконфузившись, шепнул Берлиоз.
Берлиоз выпучил глаза. "За завтраком... Канту?.. Что это он плетет?" - Подумал он.
- Но, - продолжал иноземец, не смущаясь изумлением Берлиоза и обращаясь к поэту, - отправить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже с лишком сто лет пребывает в местах значительно более отдаленных, чем Соловки, и извлечь его оттуда никоим образом нельзя, уверяю вас!
- А жаль! - Отозвался задира-поэт.
• Сцена из кинофильма Владимира Бортко "Мастер и Маргарита", в которой дьявол одобряет высылку в Соловецкий концлагерь Иммануила Канта
They ought to take this Kant and give him a three-year stretch in Solovki for such proofs!
"But, allow me to ask you," the foreign visitor spoke after some anxious reflection, "what, then, about the proofs of God"s existence, of which, as is known, there are exactly five?"
"Alas!" Berlioz said with regret. "Not one of these proofs is worth anything, and mankind shelved them long ago. You must agree that in the realm of reason there can be no proof of God"s existence."
"Bravo!" cried the foreigner. "Bravo! You have perfectly repeated restless old Immanuel"s thought in this regard. But here"s the hitch: he roundly demolished all five proofs, and then, as if mocking himself, constructed a sixth of his own."
"Kant"s proof," the learned editor objected with a subtle smile, "is equally unconvincing. Not for nothing did Schiller say that the Kantian reasoning on this question can satisfy only slaves and Strauss simply laughed at this proof." Berlioz spoke, thinking all the while: "But, anyhow, who is he? And why does he speak Russian so well?"
"They ought to take this Kant and give him a three-year stretch in Solovki for such proofs!" Ivan Nikolaevich plumped quite unexpectedly.
"Ivan!" Berlioz whispered, embarrassed.
But the suggestion of sending Kant to Solovki not only did not shock the foreigner, but even sent him into raptures.
"Precisely, precisely," he cried, and his green left eye, turned to Berlioz, flashed. "Just the place for him! Didn"t I tell him that time at breakfast?
"As you will, Professor, but what you"ve thought up doesn"t hang together. It"s clever, maybe, but mighty unclear. You"ll be laughed at.""
Berlioz goggled his eyes. "At breakfast... to Kant? ... What is this drivel?" he thought.
"But," the outlander went on, unembarrassed by Berlioz"s amazement and addressing the poet, "sending him to Solovki is unfeasible, for the simple reason that he has been abiding for over a hundred years now in places considerably more remote than Solovki, and to extract him from there is in no way possible, I assure you."
"Too bad!" the feisty poet responded.
У Михаила Булгакова была незавершенный роман с Маргаритой Смирновой (её воспоминания опубликовал журнал "Наше наследие", 1992, №25). Маргарита Смирнова прекратила отношения с писателем по ряду весьма веских причин, одна из которых напрямую связана с соловецкой трагедией ХХ века."Так в чем же была причина отказа Маргариты от продолжения отношений с человеком, столь близким ей по духу? Ведь их связывали и общие знакомые... Возможно, Маргарита Петровна что-то скрывала, чего-то не договаривала...
Муж Маргариты Петровны был высокий номенклатурный работник НКПС. Роман его жены с Булгаковым мог угрожать ему самыми роковыми последствиями. А уж судьба детей, что было для Маргариты Петровны главным, была бы вообще непредсказуема. Но и самого мужа (к слову сказать, глубоко порядочного, доброго человека) Маргарита Петровна боялась до полусмерти. Что ж, такова цена мезальянса.
Девушка из семьи потомственных священников выходит замуж за выходца из крестьян. Заслуги его перед партией были велики. Он устанавливал советскую власть в Волоколамском районе. В Краеведческом музее г. Волоколамска до недавнего времени можно было найти многочисленные материалы об Алексее Смирнове. Тяжелое положение Маргариты Петровны усугублялось еще и тем, что отец ее - священник - был сослан на Соловки, где трагически погиб. О каком продолжении отношений с Булгаковым могла идти речь?" (Марина Слетова, Никита Владимирский. Батум-Батум (Другая Маргарита). Ч.2. "Независимая Газета Ex libris", № 46, 18.12.2003)
Поделиться в социальных сетях
О том, как дача Глеба Бокия - одного из организаторов ГУЛАГа, стала прообразом великого бала у сатаны, рассказала Епифанова Светлана (Северодвинск) в статье "К 60-летию со дня смерти Михаила Афанасьевича Булгакова. Малоизвестные источники "Мастера и Маргариты".
Когда бывшие соратники расстреляли Глеба Бокия, некто Н.В.Клименков (работал начальником 2-го отделения спецотдела НКВД под руководством Бокия) на допросе 29.09.1938 г. рассказал, что с 1921 года существовала созданная Бокием так называемая "Дачная коммуна", причем ее существование тщательно скрывалось от сотрудников отдела, и знали об этом только приближенные Бокия.
"При первом моем посещении "Дачной коммуны" мне объявили ее порядки, что накануне каждого выходного дня каждый член "коммуны" выезжает на дачу и, приехав туда, обязан выполнять все установленные "батькой Бокием" правила. "Правила" эти сводились к следующему: участники, прибыв под выходной день на дачу, пьянствовали весь выходной день и ночь под следующий рабочий день. Эти пьяные оргии очень часто сопровождались драками, переходящими в общую свалку. Причинами этих драк, как правило, было то, что мужья замечали разврат своих жен с присутствующими здесь же мужчинами, выполняющими "правила батьки Бокия". На даче все время топилась баня. По указанию Бокия после изрядной выпивки партиями направлялись в баню, где открыто занимались групповым половым развратом.
Пьянки, как правило, сопровождались доходящими до дикости хулиганством и издевательством друг над другом: пьяным намазывали половые органы краской, горчицей. Спящих же в пьяном виде часто "хоронили" живыми, однажды решили похоронить, кажется, Филиппова и чуть его не засыпали в яме живого. Все это делалось при поповском облачении, которое специально для "дачи" было привезено из Соловков. Обычно двое-трое наряжались в это поповское платье, и начиналось "пьяное богослужение. Пили ворованный из химической лаборатории спирт, выписываемым якобы для технических надобностей.
На дачу съезжались участники "коммуны" с женами, приглашались посторонние женщины-проститутки. Женщин спаивали допьяна, раздевали их и использовали по очереди, предоставляя преимущество Бокию, к которому помещали этих женщин несколько. Подобный разврат приводил к тому, что на "Дачной коммуне" было несколько самоубийств: Евстафвев (нач. тех. отделения) бросился под поезд. Погиб Майоров, с женой которого сожительствовал Бокий. Застрелился пом. нач. 5-го отделения Баринов...
Показания Клименкова подтвердил член "коммуны" "доктор" Гоппиус: "Каждый член коммуны обязан за "трапезой" обязательно выпить первые пять стопок водки. Обязательным было также посещение общей бани мужчинами и женщинами. В этом принимали участие все члены коммуны, в том числе и две дочери Бокия. Обязательным было пребывание мужчин и женщин на территории дачи в голом виде..."
О сексуальной патологии Глеба Бокия, основателя и шефа Соловков, пишут Валерий Шамбаров (Государство и революции. — М.: Алгоритм, 2001. 592 с.) и Иоффе Г. (Белое дело. М, Наука, 1989). Как открылось на следствии в 30-х, Глеб Бокий в 1921–25 гг. организовал в Кучино "дачную коммуну" под своим руководством. Сюда его приближенные должны были приезжать на выходные вместе с женами, на содержание "коммуны" они вносили 10 % месячного заработка. Лица обоего пола обязаны были ходить там голыми, пьянствовать, вместе ходить в баню и устраивать групповые оргии. Над упившимися потешались, "хороня" заживо или имитируя казни. Во всех этих действах участвовали несовершеннолетние дочери Бокия.
Атмосфера чекистской "коммуны" очень напоминает атмосферу Великого бала у сатаны, пишет Светлана Епифанова, особенно своей пародией на богослужение и христианские похороны с использованием одежд разогнанных и убитых соловецких монахов.
К середине 20-х годов дачные оргии Бокия перестали быть тайной для окружающих - в Кучино жили многие представители литературно-театрального мира. От них Михаил Булгаков и узнал о нравах "коммуны". Законы Великого бала у сатаны явно совпадают с законами "коммуны" Бокия. Спиртом Воланд угощает Маргариту. Устраивают на Великом балу своего рода похороны и мысль о самоубийстве посещает Маргариту там же. Гости Воланда пьяны, а женщины голы, как и на даче у Бокия. И Бегемот мажет горчицей совсем не подходящее - устрицу. Чекисты явно отождествлялись Булгаковым с нечистой силой: "...оргии Бокия и его подчиненных превзошли то, что происходило на рожденном писательской фантазией Великом балу у сатаны" - заканчивает Светлана.
"Что нашел бы Воланд, придя в Кремль, это современное Варьете? Степу Лиходеева с раскалывающейся от похмелья головой. Куда его? "В Ялту". Его заместитель по политической части товарищ Варенуха? Ну что ж, превратить в вампира, пусть еще послужит. Финдиректора — запугать до смерти и на Соловки, пусть составит компанию Канту. Младшие чины — заставить петь "Славное море, священный Байкал". И в санаторий всех, в санаторий.
Вот такой вот неожиданный образ правителя, Темный лик, рисует нам товарищ Булгаков. Его появление завершает эпоху Путина. Общество требует правителя нового типа. Да, не такого мы ждали..." (Иван Понырев. Воланд в Кремле. «Агентство Политических Новостей», Москва, 12.21.2005.)
Поделиться в социальных сетях