"Российское государство не изменилось, оно по-прежнему остается государством репрессий, цинизма и пренебрежения к гражданам"
( Владимир Сорокин. Радио Свобода, 14.09.2008 )
"Вообще, в личности Артемия скорее можно видеть жертву невежества того темного времени, нежели соумышленника еретиков." (Граф М.В.Толстой. Рассказы из истории русской церкви. Кн.4.)
В начале 1554 года был созван собор, который решал судьбу знаменитого Сильвестра. Но собор был созван не только по одному этому делу. Там судили еще троих обвиняемых в распространении ереси - Матвея Башкина, священника Семена и бывшего троицкого игумена, монаха Артемия. Говорили, что это была группа единомышленников: "Башкин с Артемьем и Семеном в совете, а поп Семен Башкину отец духовный и дела их хвалит".
Собор нашел, что Матвей Башкин и его друзья виновны в тяжких по тем временам преступлениям. Они:
• не признают Христа равным Богу-отцу и других этому поучают
• тело и кровь Христову считают простым хлебам и вином
• отрицают святую соборную апостольскую церковь
• изображение Христа, Богоматери и всех святых называют идолами
• покаяние ни во что полагают
• отеческие предания и жития святых баснословием называют
• неправильно излагают Апостол и Евангелие
Сергей Соловьев считал, что Башкин оговорил в единомыслии с собою Артемия, который не признал себя виновным ни в чем, что тот взводил на него". Артемия обвинял также бывший ферапонтский игумен Нектарий.
Игумен Нектарий утверждал, что однажды Артемий ему сказал:
"В книге Иосифа Вилоцкого написано не гораздо, что послал бог в Содом двух ангелов, то есть сына и св. духа"; по словам Нектария, Артемий еретиков новгородских не проклинал; латынь хвалил, поста не хранил, во всю четыредесятницу рыбу ел и на Воздвиженьев день у царя за столом рыбу же ел. Артемий признался, что когда случалось ему из пустыни приходить к христолюбцам, то он рыбу едал и у царя на Воздвиженьев день рыбу ел. Нектарий на очной ставке обвинял также Артемия, что тот из псковского Печерского монастыря ездил в Новый Городок немецкий (Нейгауз) и там веру немецкую восхвалил. На это Артемий отвечал, что точно ездил в Новый Городок и говорил с немецким князем: есть ли у них такой человек, с которым бы можно было ему поговорить книгами? И такого ему человека книжного не указали.
Еще один обвинитель - троицкий келарь Адриан Ангелов.
Адриан Ангелов объявил, "...что Артемий в Корнилиеве монастыре, в келье у игумена выразился так о поминовании умерших: "Панихидами и обеднями им не поможешь, от этого они муки не избудут". Артемий признался, что говорил это о людях, растленных житием и грабителях.
Троицкий старец Курачов писал, что слышал от Артемия неприличные речи об Иисусове каноне и акафисте богородичном. Об этом сам Артемий сказал на соборе: "Говорят в каноне: Иисусе сладкий! А как услышат слово Иисусово о заповедях его, как велел быть-и горько становится, что надобно их исполнять. В акафисте повторяют: радуйся да радуйся, чистая! А сами о чистоте не радят и в празднословии пребывают: так что говорят только по привычке, а не в правду". Кирилловский игумен Симеон писал царю: когда он объявил Артемию, что Башкин уличен в ереси, то Артемий отвечал: "Не знаю, что за ересь такая! Сожгли Курицына, да Рукавого и теперь не знают за что их сожгли". Артемий сказал на это на соборе: "Не упомню, так ли я про новгородских еретиков говорил; я новгородских еретиков не помню и сам не знаю за что их сожгли; если я говорил, что не знаю за что их сожгли и кто их судил, то я говорил это про себя, не сказал я: они того не знают".
Поделиться в социальных сетях
На Соборе монаха Артемия допрашивали, но он свою вину отрицал и ереси в своих словах не находил. Монаха Артемия допрашивал сам митрополит.
"...который, обратившись на соборе к Артемию, говорил: "Матвей Башкин ереси проповедовал, сына единородного от отца разделил, называл сына не равным отцу, говорил: сделаю грубость сыну и в страшное пришествие отец может избавить меня от муки, а сделаю грубость отцу, то сын не избавит; молился Матвей одному богу отцу, а сына и св. духа оставил: теперь Матвей во всем этом кается, дела все свои на соборе обнажил". Артемий отвечал митрополиту: "Это Матвей по ребячески поступал и сам не знает, что делал своим самосмышлением: в писании этого не обретается и в ересях не написано". Митрополит говорил: "Прежние еретики не каялися и святители их проклинали, а цари их осуждали и заточали и казням предавали". Артемий отвечал: "За мною посылали еретиков судить, и мне так еретиков не судить, что казни их предать, да теперь еретиков нет и никто не спорит". Митрополит говорит ему: "Написал Матвей молитву к единому началу, бога отца одного написал, а сына и св. духа оставил". Артемий отвечал: "Что ему досталось еще врать, ведь есть молитва готовая Манасиина к вседержителю". Митрополит сказал на это: "То было до Христова пришествия, а кто теперь так напишет к единому началу, тот еретик". Артемий отвечал: "Манасиина молитва в большом ефимоне написана и говорят ее".
Когда митрополит сказал Артемию: "Если ты в чем виноват, кайся", - то он отвечал: "Я так не мудрствую, как на меня сказывали; то на меня все лгали: я верую в отца, сына и св. духа, в троицу единосущную". Бывший ферапонтовский игумен Нектарий обвинял Артемия во многих богохульных речах на христианский закон и божественное писание, причем слался на свидетелей: на троих пустынников Ниловой пустыни и на одного соловецкого старца; но на соборе эти свидетели объявили, что от Артемия хулы на христианский закон и божественное писание не слыхали. Вследствие этого, что свидетели не подтвердили Нектариева обвинения, царь освободил Артемия от казни; но так как собор нашел, что Артемий не оправдался в других обвинениях, то его присудили на заточение в Соловецкий монастырь: там он заключен был в молчательной келье, чтоб душевредный и богохульный недуг не мог распространиться от него ни на кого; он не мог ни говорить ни с кем, ни писать ни к кому, ни получать ни от кого писем или других каких-нибудь вещей; он должен был сидеть в молчании и каяться: приставлен был к нему отец духовный, который должен был извещать игумена, истинно ли покаяние его; сам игумен должен был поучать его и в случае исправления позволить ему причаститься в смертельной болезни; книги ему иметь только такие, какие позволит собор. По некоторым известиям, один из отцов собора, епископ рязанский Кассиан, позволил себе отзываться дурно о книге Иосифа Волоцкого; он был поражен параличом, лишился употребления руки и ноги, оставил епископию, удалился в монастырь, но и тут не покаялся, не хотел называть Христа вседержителем.
Башкин и единомышленники его были заточены по монастырям. Из последователей его-белозерский монах Федосий Косой и какой-то Игнатий были схвачены в 1555 году и заключены в монастырь в Москве, но бежали в Литву, женились там и продолжали проповедовать на свободе свое учение; это учение состояло в том, что божество не троично, что Христос простой человек, что все внешнее устройство церковное не нужно. Артемию, несмотря на строгий надзор, также удалось бежать из Соловок в Литву. (Соловьев Сергей. История России с древнейших времен. Т.7, Гл.1. "Внутренне состояние русского общества во времена Иоанна IV ).
"На убийство и изгнание устремляются царскою помощью, яко и древние мучители, ничто же имуще глаголати, точию: еретик! указати же явственно ереси не могут" (Старец Артемий, 1554)
Все новейшие писатели по истории Русской Церкви налагают на Артемия печать ереси и утверждают, что он, бежав из Соловков в Литву, действовал там заодно с Косым. Но нельзя не заметить:
• что Артемий был в числе судей Бакшина и опровергал на Соборе его лжеучения, весьма сходные с учением Косого;
• что он, когда был игуменом Лавры, испросил дозволение перевести в обитель преподобного Сергия праведного узника Максима Грека, которого глубоко почитал и старался успокоить его старость, чего никак нельзя было ожидать от еретика;
• известный писатель Захарий Копыстенский утверждает, что "преподобный инок Артемий в Литве от ереси арианской и лютеранской многих отвергнул" (Палинодия, рукопись библ. Ундольского, № 425, л. 377).
Всего более служит к оправданию Артемия весьма редкая или лучше сказать единственная, никому не известная рукопись: "Артемия старца послания против Будного и других еретиков, полуустав Белорусский, конца XVI века" библ. Ундобского, № 494. В этих посланиях на имя князя Черторисского и других лиц, излагается учение чисто православное, без всяких примесей ереси, и опровергаются лжеучения Лютера и Кальвина. В замечательном послании к царю Иоанну Артемий упоминает о епископе, который советовал ему: "Не чти иного книг, да не во ересь впадеши" (л. 151). В другом месте, оправдываясь от нареканий в ереси, просит не верить на слово ни ему самому, ни другим, "кроме верного свидетельства богодухновенных писаний". На убийство и изгнание, — говорит он, — устремляются царскою помощью, яко и древние мучители, ничто же имуще глаголати, точию: еретик! указати же явственно ереси не могут" (Граф М.В.Толстой, Рассказы из истории русской церкви. Кн.4, Гл.1.).
Поделиться в социальных сетях