Шахматные Соловки: заключенные и расстрелянные шахматы

Тема сталинского террора в отношении спортсменов мало известна. Многие шахматно-шашечные издания страны публиковали материалы с именами, вычеркнутыми из истории страны и спорта. Но, как пишут "Байкальские вести", "...проще выявить, сколько было расстреляно токарей, чем спортсменов, тем более что некоторые умели удачно сочетать занятия самыми разными видами спорта. Проще говоря, такого пункта, как "шахматист", вы в анкетах репрессированных не увидите... Остается только другой путь – исследовательский." (Рамиль Мухометзянов. Репрессии в советских шахматах. К 70-летию Большого террора. "Байкальские вести", Иркутск, № 32 и 33 от 14 и 21 августа 2007)

Большой Соловецкий Турнир: чекисты начинают и выигрывают

Трудно читать статью прекрасного журналиста Рамиля Мухометзянова, представляющую собой по сути исторический анализ репрессий, которые коммунисты провели в среде шахматной общественности СССР. Списки расстрелянных шахматистов-мастеров спорта, посаженных в Соловки перворазрядников, шахматных композиторов, тренеров, учителей, простых членов шахматных клубов... Вот только "соловецкая шахматная команда" - шахматисты из Сибири, попавшие и погибшие в Соловках.

"Появилось свободное время. Мы слепили из хлеба шахматы и стали играть. Три дня увлекались шахматами, на четвертый вошел Виноградов, сгреб шахматы и сказал:
- Запрещается.
- Ну, а это почему? - спросила я Женю. - Просто чтобы мучить.
- Прошу тебя не говорить фраз, граничащих с клеветой. Значит, кто-то в шахматы заклеивал политические документы. "

(Адамова-Слиозберг О.Л. Путь. М. : Возвращение, 2002. - 288 с. : ил.)

• Бестужев-Рюмин Владимир Николаевич (1908-1937), сильный первокатегорник, участник "Большого Соловецкого турнира" 1936 года. Расстрелян в Карелии.

• Бобрищев-Пушкин Александр Владимирович (1875-1937), знаменитый адвокат, сильный шахматист, участник "Большого Соловецкого турнира" 1936 года. Расстрелян в Карелии.

• Лазарсон Владимир Маркович (1897-1937), кадровый офицер, сильный шахматист, чемпион Иркутска 1925 года, в последние годы - доцент по экономике связи Ленинградского учебного комбината связи. Репрессирован в 1936, расстрелян на Соловках.

• Ясенев-Круковский Сергей Иосифович (1892-?), под фамилией Круковский был известен как один из сильнейших шахматистов Сибири. Многократный призер и победитель чемпионатов Омска. Репрессирован в 1929, отбывал наказание на Соловках, где выиграл "Большой Соловецкий турнир" 1936 года.

"Очевидно, что даже эти, далеко не полные, сведения позволяют нам оценить масштаб охватившей шахматистов Сибири трагедии. Были репрессированы почти все первые чемпионы таких городов, как Томск, Омск, Новосибирск, Иркутск, Красноярск, ведущие спортсмены и организаторы этих регионов, зародившие шахматное движение в Сибири." (Рамиль Мухометзянов. Репрессии в советских шахматах. К 70-летию Большого террора. "Байкальские вести", Иркутск, № 32 и 33 от 14 и 21 августа 2007)

Соловки-1936: потомок декабристов Бобрищев-Пушкин, играющий в шахматы на деньги

"Как-то зимой 1936 года в библиотеку пришел высокий, заросший седой щетиной старик в прогоревшей каракулевой шапке и изодранном бушлате – типичный обитатель шалмана. Оглядевшись по сторонам и сняв шапку, он как-то очень приятно улыбнулся, поклонился и произнес несколько нараспев: «Соблаговолите записать меня в читатели». При записи заполнялись стандартные формуляры (по общесоюзной форме) – этакие своеобразные анкетки, дополненные вопросами о статье и сроке. Взяв чистый формуляр, я в тон сказал:

Лишь сравнительно недавно прочел: в июне 1936 года...

...Сергей Иосифович Ясенев-Круковский стал победителем «Большого соловецкого турнира». ...Что не помешало организаторам уничтожить в последующие годы почти всех его участников. Их было больше пятидесяти, в том числе первокатегорник журналист Владимир Николаевич Бестужев-Рюмин, известный адвокат Александр Владимирович Бобрищев-Пушкин...

«Ясенев-Круковский» звучит не так гордо, но тоже благородно. Почти не сомневаюсь в его офицерском прошлом. Со временем дорос до победы при Соловках. Всякие успехи у омских шахматистов бывали - и в республике, и в стране становились первыми, добрались до претендентского турнира, - но стать чемпионом главной зоны тех лет, пресловутого СЛОНа - Соловецкого лагеря особого назначения (превратившегося в тридцать седьмом в СТОН - Соловецкую тюрьму особого назначения), - согласитесь, нечто из ряда вон выходящее...

И еще один штрих к портрету Круковского. Получив приз, он тут же отдал Бобрищеву-Пушкину новенькую косоворотку. Вовремя: рубаха шестидесятилетнего адвоката являла жалкое зрелище. Этот случай описан в книге Сергея Гродзенского «Лубянский гамбит».

(Мудрик Марк. С шахматами - на выход! Онлайн "Газета – Омск", Омск. www.omskgazeta.ru. Точная дата публикации не указана. 2015.)

– Соблаговолите для этого ответить на ряд вопросов.
Старик изобразил полную покорность и готовность.
– Фамилия?
– Бобрищев-Пушкин.
Выбиравшие книги читатели, как по команде, уставились на старика. Я тоже смотрел на него во все глаза.
– Вы участвовали в защите по делу Бейлиса? – спросил Финкельштейн, бывший председатель Московской коллегии адвокатов.
– Да, – сказал с неудовольствием старик, – защищали Бейлиса мой отец, Плевако и я.
– Ваш предок был декабрист?– продолжил я интервью.
– Ах, молодой человек, каких только предков мне не дал Бог, – загадочно сказал Бобрищев-Пушкин. – Ведь наш род от Радши происходит. XII век как-никак.
Когда я дошел до вопроса о партийной принадлежности, он сделал какое-то удивительно глупое лицо и прошептал:
– В кадетах ходил.
Было видно, что его развеселила эта дурацкая анкета, необходимая для записи в читатели, и он для развлечения «придуривался». «Специальность, профессия, род занятий» – гласил один из следующих вопросов.
– Все будете записывать?
– Да, – кивнул я, процедура записи становилась забавной.
– Адвокат – раз, актер – два-с. Помню, в Афинах в эмигрантские времена даже Ричарда III играл. Литератор – это будет три, шахматист, играющий на деньги – четыре, ненаряженный – пятая и, наверно, последняя специальность. – Адрес?
– Шалман первой колонны. Оставались дополнительные вопросы:
– Срок?
– Десять лет.
– Статья?
– Не ведаю, меня же не судили, – сказал старик.
– Что же мне записать?
– Запишите: из-за Маршака.
– ?!

– Видите ли, – пояснил Бобрищев-Пушкин, – вскорости после моего возвращения в Россию прочитал я маршаковского «Мистера Твистера», но у меня неискоренимая адвокатская привычка: несправедливо обвиняемых защищать, ну и написал я в защиту мистера Твистера пародию в маршаковском стиле. И он громко нараспев стал читать:

Дети, не верьте, все врет вам Маршак,
Мистер Твистер совсем не дурак,
Быть не могло этой глупой истории
Ни в «Англетере» и ни в «Астории»…

Остальное было понятно.
(Чирков Юрий Иванович. А было всё так… Предисл. А. Приставкина. - М.: Политиздат, 1991. - 382 с. - В прил.: Чиркова В.М. Красноярский край: с. 339-380.)

Шахматы и шахматисты СЛОНа: 4-е вишерское отделение лагерей

"Я выиграл шахматный турнир - первое место занял, получил приз - шахматы, которые хранятся у меня до сих пор, уничтожена, сожжена была только наклейка, хотя для меня эти шахматы без наклейки - и приз и не приз. Но разумением жены стерта с шахмат эта улика... я был членом художественного совета лагерей после того, как выиграл шахматный турнир..."

* * *

"Блюменфельд работал начальником планово-экономического отдела Вишерских лагерей и 1930, и 1931 год. Когда меня в конце 1930 года арестовали по делу начальника отделения Стукова и, продержав четыре месяца в изоляторе, выпустили без последствий, я стал работать старшим инспектором УРО Управления Вишерских лагерей и встречался с Блюменфельдом не один раз. Вот тогда-то Марк Абрамович и рассказал мне о себе: шахматный мастер и философ шахмат Блюменфельд - его дядя...

* * *

"Георгий Каспаров, сын бывшей секретарши Сталина Вари Каспаровой, которую Сталин обрек на вечную ссылку еще с половины двадцатых годов, рассказывал историю Наполеона... Поход Кортеса в Мексику, история чемпионатов на первенство мира по шахматам, биография и творчество О'Генри, жизнь Пушкина, сопровождаемая чтением его рассказов... "Лекции" шли от обеда до ужина..." (Варлам Шаламов. Вишера. Москва, Российский летописец. 1989)

Тюремная игра в шахматы "в слепую"

Газарян Сурен (1899-1982). Сотрудник органов ЧК-ГПУ-НКВД, экономист был судим в 1937 году по статье 58-11. Приговор: 10 лет тюремного заключения со строгой изоляцией и поражением в правах на 5 лет после отбытия наказания с конфискацией имущества. 17 ноября 1937 отбыл этапом на Соловки через Кемский пересыльный пункт. Направлен в Соловецкую тюрьму на острове Муксалма. С 1938 года сидел в тюрьме на Большом Соловецком острове для дачи показаний о Сосо Мгебришвили, Акакии Кохреидзе и Хвойнике. Сидел в одиночной камере. Дело вел следователь Вардин. В июле 1938 года содержался в составе заключённых. В 1939 году, осенью, эвакуирован как заключенный Соловецкой тюрьмы этапом в Орловскую тюрьму...

Бывший соловецкий заключенный Сурен Газарян рассказывает о том, как играл в шахматы в одной из тюрем ГУЛАГа. Врядли таким образом можно было играть в тюрьме, расположенной в кремле Соловков - толстые стены надежно гасили любой звук. Не было шахмат и в тюрьме, расположенной на о. Большая Муксалма.

"Так вошла в мою арестантскую жизнь Элеонора Комарова, или просто Элли. Наши перестукивания сделали жизнь совсем иной... Мы не были так многословны, как я описываю сейчас. Постучишь две-три буквы — слово понятна, постучишь два слова — понятна вся фраза... После отбоя мы ложились, но не спали и еще долго очень тихо перестукивались... Как-то Элли спросила:

— Вы играете в шахматы?
— Да, играю, — ответил я.
— Давайте сыграем.
— Как? — удивился я.
— Очень просто. Ходы будем перестукивать и записывать в тетрадь, а играть будем «не глядя на доску». Вы «вслепую» не умеете играть?
— Когда-то мог, но не знаю, смогу ли сейчас довести партию до конца.
— Тогда можно сделать так. Нарисуйте в тетради шахматную доску, «расставьте» условно фигуры и по мере того, как сделан ход, сотрите и нарисуйте на той клетке, куда пошла фигура. Это облегчит ориентировку.
— Попробовать можно.

Начали играть. Сделав ход, я «передвигал» фигуру, то есть стирал ее резинкой там, где она стояла, и рисовал на новой клетке. Между прочим, не следует думать, что у нас в камере была резинка. Нет. Ею служил хлебный мякиш. Потом эта «резинка» съедалась.

Элли очень хорошо играла в шахматы, и первую партию я ей проиграл. Но вторую выиграл. Так в наш обиход вошли шахматы. Играли не спеша, с перерывами, часто откладывали партию на завтра. Играли весело, шутливо. Это нас отвлекало, но мы никогда не забывали, что надо зорко следить за коридором, за «глазками» на наших дверях." (Газарян Сурен. Это не должно повториться: Док. повесть. Литературная Армения. № 6-9. 1988)