"Когда человек лезет в мусорную яму за рыбьей головой, когда он охотится за отходами от чистки картофеля — ниже ему падать уже некуда."
( Клаус Фритцше, военнопленный )
"Заключенным выдавался следующий паек: одна картофелина на завтрак, картофельные очистки, сваренные в воде, на обед и одна картофелина на ужин. Ни кусочка хлеба, ни унции сахара, не говоря уже о мясе или масле. И эти люди, доведенные муками голода до отчаяния, поедали кору на деревьях. Они вынуждены были из-за пыток и расстрелов соглашаться выполнять самую тяжелую работу: корчевать пни, работать в каменоломнях, сплавлять лес. (Мальсагов Созерко. Адские острова: Сов. тюрьма на Дальнем Севере. Пер. с англ. Ш. Яндиева. Нальчик: Издат. центр "Эль-фа", 1996. 127 с.)
"Цинготный скелет искоса смотрит в нашу сторону, грызя селедку. Думает ли он? Почему же нет?! Даже всесильный НКВД не в состоянии отнять это право. Пусть думает, лишь бы не действовал и молчал! Он доведен до такого состояния, что может думать только о куске хлеба и примитивном покое. Сказать, что в нем уморены человеческие желания - неверно: они низведены до степени насущной, животной нужды. Перевоспитание совершилось! Концлагерь возвращает стране полезного члена коммунистического общества!" (Розанов Михаил. Завоевание белых пятен. Покаяние : Коми республиканский мартиролог жертв массовых политических репрессий. Т. 8, ч. 2 / Коми респ. общест. фонд «Покаяние» ; сост. Е. А. Зеленская, М. Б. Рогачев. – Сыктывкар, 2006. – С. 17–177).
Поделиться в социальных сетях
1937.II.22 № 93. В столовой у нас появился графин с настойкой на сосновой хвое — антицинготный напиток, 1 ложку которого рекомендуют добавлять в суп. Хоть я и не страдаю цингой, но иногда стал подливать себе в суп: пахнет розмарином (тебе ненавистным) и вообще лучше, когда пища хоть чем нибудь пахнет.
Павел Флоренский, заключенный: питание и продукты у заключенных СЛОНа
1937.V.11 № 99. Последнее время я пристрастился к водорослям, которые поедаю немало: нарезаю, промываю, варю с прибавкою уксуса и затем заправляю кашей, винегретом, чечевицей или вообще чем придется. Для еды беру Laminaria saccharina, как более нежную. По вкусу водоросли неск. напоминают тушеную капусту, но вещественнее ее и, на мой вкус, приятнее; пожалуй в них есть отдаленное сходство со спаржей. Особое свойство водорослей — давать чувство насыщенности, и невидимому это не только субъективно, но и соответствует содержанию в водорослях белковых веществ." (Флоренский Павел, священник. Сочинения. В 4 т. Т 4. Письма с Дальнего Востока и Соловков / Сост. и общ. ред. игумена Андроника (А.С. Трубачева), П.В. Флоренского, М.С. Трубачевой.- М.:Мысль, 1998.-795 с., 1 л. портр. - (Филос. наследие)
"Ко времени обеда мы возвращались в церковь, заключенные со своими мисками выстраивались в длинную очередь, и из котлов нам раздавали обед. На обед почти каждый день был суп из соленых селедочных голов, а на второе по ложке гречневой каши. Хлеб выдавали утром на весь день. Голодные люди старались первыми получить суп, и тот, кто получил его, быстро отходил в сторону и выпивал его и обсасывал рыбьи головы и старался снова встать в очередь, чтобы получить еще одну порцию. Мне было противно участвовать в этой отвратительной давке, и большей частью я оказывался среди последних, а так как порции выдавались по числу людей, то часто мне не доставалось никакого обеда." (Арпад Сабадош (Szabados Arpad). Двадцать пять лет в СССР (1922-1947 гг.). Будапешт, 1958 г. Пер. Т.Лендьел. Ред. В.Литинский, 2006)
"Полупустой советский прилавок уравнивал всех. Сегодня — каждому свой магазин. В столице немало «элитных» гастрономов, вся элитность которых сводится к тому, что срок годности продукта соответствует указанному на упаковке. За один раз здесь тратят столько, сколько простым смертным не заработать за месяц.
Люди второго сорта довольствуются торговыми сетями, продающими продукты сомнительного качества. Остальные покупают просроченные помои с переклеенными этикетками, так что каждый ужин для них может стать последним. Кстати, в России не ведется статистика пищевых отравлений (или она строго засекречена), но эксперты озвучивают дикие для цивилизованной страны цифры: от 50 до 80 миллионов отравлений в год." (Елизавета Александрова-Зорина. Проедатели родины. Колбаса как национальная идея. Газета "Московский Комсомолец", № 26376. Москва. 05.11.12013)
"В шесть часов утра все поднимались по звонку и трубе и после поверки и уборки в восемь часов расходились по разным учреждениям лагеря. В час дня все возвращались, и начиналась суета с приготовлением обеда. В три часа все опять уходили на работы и возвращались в семь часов. Опять начиналась суета с приготовлением пищи, вечерняя поверка — и трудовой день был закончен. И так ежедневно, включая и праздники. Фактически рабочий день был значительно больше двенадцати часов, так как массу времени отнимали поверка, стирка белья, уборка помещения и добыча и приготовление пищи. Почти все заключенные 10-й роты получали на руки так называемый двухнедельный сухой паек. Дело в том, что обед и ужин из лагерной кухни был настолько отвратителен и в кухне царила такая ужасная грязь, что лучше было не состоять на горячей порции и раз в две недели получать из провиантского склада весь паек натурой. Начальство лагеря это охотно разрешало для специальных рот, так как время еды в этих ротах не совпадало с остальными ротами и выдача двухнедельного пайка значительно разгружала кухню, кормившую два раза в день 5 000 человек. Такие же двухнедельные пайки получали заключенные, работавшие и жившие в дальних углах Соловецкого острова, на Муксальме и на Конд-острове.
Весьма неизбалованный и вполне здоровый человек может просуществовать впроголодь на выдаваемый двухнедельный паек не больше десяти дней. Паек состоит из соленой трески, гречневой крупы, сушеной зелени (600 грамм на две недели), соли, подсолнечного масла (1 литра на две недели), сахарного песку (150 грамм на две недели), картофеля и 500 грамм ежедневно черного хлеба.
Получающие горячий обед непосредственно из лагерной кухни питаются еще хуже, так как продукты раскрадываются заключенными, обслуживающими кухню. Большинство заключенных специальных рот получают ежемесячную помощь от своих близких и друзей в виде посылок с продуктами и деньгами. Пока есть сообщение с материком, то есть в течение пяти месяцев, посылки приходят регулярно. С наступлением зимы продукты можно приобретать только в кооперативной лавке, но там все продукты очень дороги и не всегда имеются в наличии. Привожу цены некоторых продуктов — в долларах: 1 кг. полубелого хлеба — 25 центов; 1 кг. соленого топленого коровьего масла — 1 долл. 40 центов; 1 кг. соленого свиного сала — 1 долл.; 1 стакан молока (из вновь возрожденной бывшей монастырской фермы — 11 центов; 1 жестянка 250 грамм мясных консервов — 40 центов; 1 кг. сахарного песку — 50 центов. Если у заключенного даже есть возможность приобретать продукты, это все-таки еще далеко не решает вопроса питания. У каждого заключенного свободного времени имеется в обрез. На все помещение 10-й роты имеется только три маленьких печки в коридоре, на которых официально не разрешается готовить. Разумеется, все готовят на этих печах, всегда с риском навлечь на себя гнев начальства и оказаться на Секирной горе. Поэтому, как только проносится слух, что в Кремле бродит кто-либо из высших чинов администрации, всякое приготовление пищи прекращается. Спрашивается, где же готовить? Ведь если разрешается получать на руки двухнедельный сухой паек, то значит разрешается где-нибудь приготовлять из этого пайка обед. Никто из заключенных этого не знает и никогда не решится поднять этот вопрос, так как за это могут перевести обратно в собор." (Седерхольм Борис. Въ разбойномъ станѣ. Глава 42. Изд-во: Типография «STAR», Рига. Латвия. 1934.)
Поделиться в социальных сетях