Книга 2. Поэзия Соловецкого архипелага

Глава 1. Антология поэзии о Соловках и событиях вокруг Соловков...

Вера Аркавина. Стихи соловецкого зэка

"Снег Андерсена, щедрый снег!
Весь мир окутан сонной сказкой
И тишина белым бела...
Несутся сани без опаски,
А Герда плачет у окна..."
( Вера Аркавина
Стихотворение "Снег Андерсена" )

Вера Аркавина. Стихи соловецкого зэка
Имя Веры Аркавиной в списках первых репрессированных соловчан

Имя Веры Аркавиной упоминается в списках первых репрессированных социалистов, составленных обществом "Мемориал". "Вера Яковлевна Аркавина, прибыла на Соловки в 1923 г. с первой партией заключенных-меньшевиков. Упоминание о начале ее крестового пути на Соловках в стихах Сергея Аркавина "Бабушка Вера".

 

 

 

Дочь

( из стихов 37-го года )

I Чему нет слов

Так просто: отобрали дочь.
Гудок. Свет фар автомобильных
Кричит, и беспощадна ночь,
И перед нею все бессильно.

В тот миг ты вся в моих руках
Горячим стоном трепетала.
Вот улица в скупых огнях,
Вот поворот – и все пропало.

Еще живет прощальной лаской
К щеке прильнувшая ладонь.
Засовов лязг. И черной краской
Мир перечеркнут и сметен.

Там все осталось: жизнь и дочь, –
Вдруг полоснет ножом: навеки...
Как мне осилить эту ночь,
Как это можно человеку?

Ты молча стынешь на пороге,
Темнеет на дверях печать.
Так было в снах: скрипели дроги,
В могилу увозили мать.

Да, у тебя теперь нет дома
И ты одна, совсем одна.

И у соседей чуть знакомых
Та ночь пройдет без слез и сна.

А завтра ты начнешь шагать
Совсем не детскою дорогой,
Шагать, не попадая в ногу,
И слишком многое скрывать.
Все просто – отобрали мать…

II Заклинание

Пойми, поверь и знай. Пока
Ты отнята, ты не со мною,
Все непосильно, как тоска,
И все отравлено тоскою.

Пойми, как трудно пульс ни бьется,
В ударе каждом слиты мы,
Пока в тоске не оборвется
Прибой стареющей волны.

Здесь горю не дано смириться,
Но боли велено молчать,
Здесь надо страшные страницы
В тупом отчаянии листать.

Но сердцу не дано не биться,
Пока ты в нем тревожной птицей
Кровавишь крылья об окно…

III Испания (отступление от темы)

Быть там, где сестры Ибаррури,
Сдают в слезах за пядью пядь,
Где судьбы мира, не Астурий
Друзьям приходится решать.
Где чумный тлен стать хочет бурей –
Вот где бы надо нам стоять!

Испания, прости меня,
Что не сумела быть с тобою,
Ты вся на линии огня,
Я – за бессмысленной стеною.

Молчащий сам сдает оружье,
Уходит с линии огня.
А нам стоять бы надо грудью.
Испания, прости меня,

IV Возвращение к теме

Поймешь ли ты, что это значит,
Когда людей наотмашь бьют,
Когда твою простую суть,
Оклеветав, переиначат.
Ты знаешь ли, что это значит,
Когда не видится конца,
Когда молчат, когда не плачут,
Хоть все в тебе кричит? Когда
Ничто нельзя переиначить,
И ты теряешь вдруг себя.
Поймешь ли ты, что это значит,
Такой поймешь ли ты меня?

V Но вопреки всему…

Но вопреки всему живу,
Живу и чувствую, и знаю:
Уж тем одним, что правды жду,
Я силу правды утверждаю.

Жить, волю крепко сжав в кулак
(Лишь было бы чему сжиматься).
Жить просто: день за днем, но так,
Чтоб от себя не отрекаться.

Живому сердцу надо биться.
И верю: будет нам дано
И эту дочитать страницу
Спокойно, сдержанно, как то,
Что миновало и прошло,
Чтоб никогда не повториться.

Мы вновь глядим и вдаль, и вширь
Взыскательней, мудрей и зорче.
Так взором проникает в мир
Его преобразивший зодчий.

Поделиться в социальных сетях

 

Отцовство

Воскресла ли горечь отцовства
В кончины глухие минуты
И шорох далекого детства
Тревожный, зовущий и смутный?

Фигурка поменьше гнома
В сдавленном горле улиц.
Красное, пыльное солнце,
Как глаз умирающих чудищ?

... Ты ходил с ребенком от окна к окну
Он увидеть хотел "еще одно солнце".
И в руках твоих отходили ко сну
Твой ребенок и знойное солнце.

Поделиться в социальных сетях

Ребенок был так пронзительно мал,
Он звенел звоном трав, он не был человеком,
Он забавной пичужкой по миру шагал
В ярко красном как солнце берете.

Ты боялся: не сможет малыш прорасти
Сквозь пушистость-пичужность, прямо в плоть человека.
Но не он, это ты смят и сброшен с пути
Не попав ни в варяги, ни в греки.

...Когда наливаются окна
Янтарной прозрачностью соты
И дышат медовые ульи
На улицы в вьюжном безлюдье,
Твое ощущаю отцовство,
Как повесть, что прервана грубо
И плачет извечное детство,
К тебе протянувшее губы.