Кемский пересыльно-распределительный пункт. 1929-1937 гг.

Части главы: 1 | 2 | 3

Часть 3.

В том же 1935-м г. на Кемперпункт попадает и Валентин Воронович. Его воспоминания о Кемперпункте вызывают особый интерес. По значимости их можно поставить в один ряд с воспоминаниями А. Клингера и С.А. Мальсагова. При этом в своих воспоминаниях он ссылается на книгу С.А. Мальсагова и даже использует его схему Попов острова со своими корректировками. Важность и значимость его текстов в совокупности с воспоминаниями С.А. Мальсагова заключается в том, что они дают единую картину Кемского пересыльно-распределительного пункта на Попов острове в развитии: от небольшой «пересылки» к югу от Лесозавода и до самостоятельной «пересылки» при КПП к северу от Лесозавода (рис. 11 и 12).

В. Воронович составил схему территории севернее Лесозавода, у северного причала, когда Кемперпункт в южной части острова Революции уже стал 1-м Отделением – самостоятельной крупной лагерной единицей, а Карантин у северного причала стал «пересылкой» на Соловки. Интерес вызывают постройки, которые послужили её организации в этом месте – монастырские постройки «переправы» на Соловки до 1920 г. До настоящего времени его описания этой территории в 1935-1937 гг. являются единственными. Важность и значимость текстов заключается ещё и в том, что в них имеется информация не только о самой «пересылке», но и о системе содержания заключённых в это время, а также упоминается о «секретных» заключённых, которые содержались по отдельным спискам и номерам-шифрам. В своей книге он пишет:

«Наконец поезд остановился перед деревянным мостом. На обоих его концах были стражники. Приступили к проверке всего поезда. Лазили под вагонами, заглядывали внутрь товарных вагонов и цистерн, долго проверяли пассажирский вагон, а нас только посчитали, внимательно всматриваясь в лицо каждого.

…Прямо – ворота, гауптвахта, за воротами разбросаны деревянные строения, а направо и налево от ворот плотный забор из досок, заканчивающийся колючей проволокой и несколько наблюдательных вышек. Конвоиры из вагонов передали группе стражников у ворот наши документы, те проверили персональные данные и проводили нас на другую сторону от путей к бане. Там была особая проверка личностей и багажа, проверен каждый шов на одежде, описаны черты лица, знаки на теле, нас подстригли, побрили и раздели, чтобы начать помывку.

…Начальник лагеря информировал нас, что по территории лагеря можно передвигать с 6 утра до 12 ночи, носить свою одежду, смотреть фильмы 2 раза в месяц в этой комнате, устраивать лекции, уроки и групповые занятия для повышения образования или для изучения иностранных языков…, что периодически на кухне бывают платные блюда, скромные, но это помогает дополнить недостаток в питании…

…Одноэтажный мощный жилой барак в лагере, в котором нас поселили, вероятно служил гостиницей для паломников.

…Не дальше 300 метров от лагеря, на юге вдоль железнодорожных путей было несколько магазинов, и начиналась, уходящая в море, деревянная пристань, 300-350 метров в длину, шириной 30-35 метров. Железнодорожные пути доходили до самого конца пристани.

…После разговора с начальником лагеря, пришла очередь на знакомство с самим лагерем. Лагерь на Поповом острове был построен на восточном берегу моря и с территории лагеря море видно как на ладони. …Территория лагеря неровная, скалистая и пологая к морю. Нет тут ни одного деревца, даже кустика…Всю территорию лагеря покрывали деревянные мостки разной ширины в зависимости от предназначения. Широкие – из бревен вели от ворот к магазинам, мастерским и к зданию для спецзаключённых. Ворота с гауптвахтой находились в юго-западном углу лагеря, за ними на южной стороне лагеря, параллельно ограждению, шли следующие строения: изолятор для оштрафованных заключённых, здание администрации лагеря, два жилых барака для лагерной обслуги, лазарет на несколько кроватей, большие хранилища продуктовые, построенные во время деятельности монастыря, и в юго-восточной части лагеря – очень большая кухня с контейнерами пресной воды. Железнодорожные пути проходили в 3-4 метрах от ограждения на южной стороне лагеря, параллельно ему по всей длине и заканчивались тупиком за сторожевой башней. Кухня и хранилище остались после монастыря. Большая и хорошо оборудованная кухня имела много встроенных (вмурованных) котлов для варки, отдельных печей и много резервуаров для мытья посуды. По восточной стороне лагеря, параллельно ограждению, около него и в 10-12 метрах были пекарня, маленькое бухгалтерское здание и длинное здание столярной мастерской. Мастерская не работала. Частично использовалась для проживания женщин. Северная сторона не имела строений. У северо-западной ограды был большой одноэтажный жилой барак. Поставлен он на специальной каменной платформе и построен из грубых неотесанных бревен очень надежно. Зимой при самых сильных ветрах и морозах в нем было тепло. При размерах 30 на 15 метров его обогревали только 3 печки, которые топились через день. В этом бараке была большая умывальная и место, обогреваемое отдельной печкой – комната, где был репродуктор. Большие окна барака давали много света. Внутри потолок и стены были оштукатурены, а пол гладкий, как паркет, без щелей из широких досок. По середине, через всю его длину проходил коридор, на коридоре стояли печи. По обеим сторонам были жилые помещения, отделённые от коридора рядом колонн, подпирающие продольные и поперечные балки. Эти балки и колонны делили все помещение на комнаты, стены которых не доходили до потолка. Слышал, что этот барак построен во время расцвета монастыря и перед революцией служил домом для паломников перед дальней дорогой. … Подтверждением этому служили все остальные строения на территории лагеря – быстрые и дешевые времянки.

…После монастыря в хранилищах для продуктов остались два чана для квашения капусты, огромные, радиусом 5 метров и высотой 4 метра, окруженные конструкциями и механизмами для поднимания и опускания крышек, загрузки и разгрузки содержимого, для мытья чанов.

По западной стороне около самого забора было большое одноэтажное строение, которое использовалось в качестве клуба. Там был кинозал, библиотека и радиоузел.

Центр лагеря занимал медпункт, а за забором с проволокой следующее здание – королевство заместителя лагеря по политической части. Далее – домик со слесарским оборудованием и за высоким плотным забором – строение для спецзаключённых. Забор был такой вышины, что не было видно даже крыши здания, которое занимало достаточно большую территорию. В каждом углу ограждения – сторожевые вышки. Охрана была там всегда, даже когда в здании никого не было. Широкие мостки вели к воротам в заборе, а узкие окружали забор по всей его длине.

Ограждение всего лагеря было двойное. Внешнее – высокий и очень плотный забор из досок, заканчивающийся колючей проволокой. Внутреннее ограждение – это сетка из колючей проволоки на столбах. Между внутренним и внешним ограждением 5 метров пространства, засыпанного песком. Каждые 50-60 метров – сторожевая вышка. Пространство между вышками дополнительно охраняет пес, прицепленный к растянутому между вышками шнуру. Ночью на вышках включают прожекторы. Собак постоянно меняют.

Внутри широкие мостки проложены обходной дорогой до жилого барака, мимо хранилища к незастроенному участку в северной части лагеря. Мостки, длиной где то 0,5 км, служили нам территорий для прогулок.

… Были люди, которых не было в списках заключённых. Для них со специального списка назывался буквенный шифр, на что они должны были сказать вторую часть шифра, свой номер» (64).

В. Воронович описал «пересылку» на 1935-1937 гг., т.к. сам прожил на ней два года. Такой она просуществовала до 1943 г., и это подтверждается фотосъемкой немецкой разведки Люфтваффе в 1942-1943 гг. (рис. 15, 16).

Части главы: 1 | 2 | 3