Книга 10. Воспоминания о заключенных СЛОНа

Глава 2. Рассказы о людях в Соловецком лагере и Соловецкой тюрьме особого назначения

Гро Вакар: имя из мрака Соловков

"Единственная обязанность журналиста — писать то, что он видит."
( Анна Политковская, журналист )

Первой и единственной книгой Гро Вакара был его антиколониальный роман "Поезда пойдут на Париж". А еще он писал стихи в стиле Владимира Маяковского, рассказы и повести, которые книгами, увы, не стали...

 

 

 

дела писателя Гро Вакара
Так называемые "дела", на основании которых обвиняли и расстреливали заключенных на Соловках и в Сандормохе. Фото Сергея Шевченко.

Арест в июне 1934-го направил жизнь на другую колею, где глухо стучали колеса "столыпиных"... Московский паровоз летел в красную "коммуну", а это — в противоположном направлении от Парижа да и от европейской цивилизации вообще.

...Минули десятилетия, и в 1991-м полетел под откос СССР (даст Бог, туда дорога и следующему "восточному экспрессу" имперского следования). А судьба героя этого очерка — украинского соловчанина — пусть напомнит воздыхателям за экс-Союзом, из каких "братских объятий" вырвалась наша страна в конце ХХ в.

Из заявления заключенного Соловков Вакара Г.В. прокурору СССР (23.06.1935): "Ни в чем не повинный человек, честнейший гражданин Страны Советов по какому-то невероятному стечению обстоятельств брошен в ад, в самую гущу подонков человеческого общества, в это сборище бандитов, руки которых обагрены кровью трудящихся, в эту озверевшую толпу, с подлинной яростью готовую броситься на растерзание всякого и каждого, не принадлежащего к его среде. Лучше погибнуть от топора палача, чем переносить эти жуткие испытания!".

На беломорском архипелаге Вакара содержали в камере лагпункта с характерным названием — Кремль. После организованной большевистской властью Голодомора в Украине главный (московский) Кремль ужесточил репрессивную политику. Украинцев массово отправляли за Урал, в Казахстан, Сибирь, на Дальний Восток и на северные "ударные стройки социализма", перемалывавшие сотни тысяч душ в лагерную пыль... Имя писателя, как и многих уничтоженных деятелей культуры, литературы, науки, десятилетиями не всплывало из свинцовых глубин реки забвения. Однако и в Лете иногда случаются находки из адского прошлого. К ним в XXI в. привели автора статьи два ключевых слова — Соловки и Сандармох.

Поделиться в социальных сетях

Служитель одесской музы

Досадно, но факт: научно-документальный двухтомник "Последний адрес: Расстрелы соловецких узников из Украины в 1937–1938 годах" (К:, Сфера, 2003) "потерял" фамилию Вакара в списке украинцев, составленном учеными на основе архивных "расстрельных" протоколов. Злого умысла здесь не было. В протоколе тройки 1937-го чекисты не указали национальность заключенного, написали его фамилию как Вокор, а место рождения подали так: "с. Мироно АМССР". На самом деле Вакар Григорий Васильевич (Гро — это литературное имя) родился в 1901 г. в селе Мироны, ныне Балтского района Одесской области. Разгадать "ребусы" энкаведистских писарчуков составителям двухтомника, видимо, было недосуг...

Как же попал писатель на Белое море, а затем в расстрельную яму? Полистаем дело №50362-фп, хранящееся в фондах Центрального государственного архива общественных объединений Украины.

Статьи Сергея Шевченко о Соловецких островах и истории Соловков

Шевченко Сергей, журналист, писатель, офицер Сергей Шевченко (1960). Родился в Краматорске. Заслуженный журналист Украины. Ветеран военной службы, полковник запаса. Лауреат премии им. Ивана Франко.

Сергей Шевченко о Соловках и соловчанах

Последний адрес «всемирника» Максима Юрьева.
Петр Мадера не был доносчиком на Соловках.
Ольга Бочкарева – «частичка Соловков» навсегда.
Борис Пилипенко: художник без картин…
Владимир Хуторянский: с крестом против звезды
Год жертв Большого террора: почтим память репрессированных
Отголоски соловецких расстрелов 1937–1938 годов
Как фабриковали дела против «украинских националистов»
Как украинцы противостояли произволу власти в alma mater ГУЛАГа
Гро Вакар: имя из мрака Соловков
"Список Сандармоха": убиенные сыновья (и "пасынки"?) Украины
Владимир Удовенко: две даты расстрела
Паршивая овца среди католических мучеников
Ответы на вопросы к статье «Прозрение украинских коммунистов на Соловках...»
Прозрение украинских коммунистов на Соловках...
Всеволод Ганцов: жизнь после свинцового ливня
Выпускник "соловецкой академии
Массовые расстрелы: год 1938-й
Соловки без иллюзий
Протесты в застенках
Из Соловков не вернулся...
Тайны Медвежьей Горы
Буклет «Наші соловки». 2006

«Українські Соловки» Сергія Шевченка

Остання адреса «всесвітника» Максима Юр’єва.
Петро Мадера не був донощиком на Соловках.
Борис Пилипенко: художник без картин...
Володимир Хуторянський: з хрестом проти зірки
Побачити Париж і померти... в'язнем Соловків
Україна пам'ятає: заходи з нагоди 80-х роковин Великого терору
• Лютневе масове вбивство як складник «величі» Росії. Ч.1. и Ч.2.
З нагоди 80-х роковин кремлівської терористичної операції
Відлуння соловецьких розстрілів 1937—1938 років
Як фабрикували справи проти «українських націоналістів»
«Українізація» по-кремлівськи: терор, Соловки, розстріли
За любов до України імперія нищила цвіт нації, а за власні злочини Москва «реабілітувала» себе
У Києві 27 жовтня відбудеться панахида за жертвами Великого терору
Українські політв'язні 1930-х років протистояли сваволі влади в alma mater ГУЛАГу
Гро Вакар: ім'я з мороку Соловків
"Список Сандармоху": убієнні сини (і "пасинки"?) України
Паршива вівця серед католицьких мучеників
Прозріння українських комуністів на Соловках: запізніле, але повчальне
Через кремлівську агресію делегація з України вперше не здійснила поїздку - прощу на Соловки
Безжальні щупальця імперії
Микола Зеров: неокласика політичних репресій
Ціна зізнання – життя
Мiсце страти невiдоме...
Київська «Весна» на Соловках

Благодарим Сергея Шевченко за присланные тексты, фотографии и любезное разрешение опубликовать эти материалы.

О Сергее Шевченко и его "Соловецком реквиеме". Биографический очерк на украинском языке.

...В конце 1920-х бесшабашного и беспартийного служителя муз, вчерашнего студента из Одессы, взяли под крыло литературного объединения "Новая генерация" писатели-авангардисты Михайль Семенко и Гео Шкурупий. Это была творческая группа, которая, мягко говоря, без пиетета воспринимала "ленинские установки" мастерам культуры. Лидеры сторонников футуризма видели своим единомышленником и поэта, не лишенного Божьей искры, веселого нрава и жажды творить новое слово для новой эры.

В "жемчужине у моря" крестьянский сын Гришка Вакар жил с 1923 г. — учился на агронома в сельхозинституте и подрабатывал уроками украинского языка в местных учреждениях. В напрочь обрусевшей при царизме Одессе на такие уроки был спрос благодаря провозглашенной в УССР политике украинизации. Григорий даже умудрился обучать служащих окружного отдела ГПУ, но тот "подвиг" длился недолго. Провинциала, печатавшего свои стихи в окружной газете "Червоний степ", манил столичный Парнас. Потому, получив в 1927-м высшее образование, наш герой отправился не на совхозные поля, а в Харьков, где нырнул в творческий водоворот "Новой генерации".

Литобъединение издавало одноименный журнал "левой формации искусств", а в его редакции служил приятель Вакара — поэт Алексей Влызько. Познакомились они еще в Одессе. Алексей отдыхал на море, а когда не хватало денег на гостиницу, жил какой-то месяц у гостеприимного Григория. Именно Влызько и представил Михайлю Семенко будущего автора романа. Непоседе Алексею, который успеет попутешествовать по Германии и нагорьям Памира, Вакар подпишет свою книгу, изданную в 1932-м: "Старому как мир другу, мировому авантюристу, искателю приключений, князю Тмутараканскому, королю Памирскому в светлое утро темных воспоминаний о прошлых днях. Его преосвященство епископ основянский Гро Вакар" (цитирую по тексту заявления прокурору). Шутник, оставляя автограф, не мог даже представить, где и кому он впоследствии будет давать объяснения о том, какую дружбу водил "епископ" с "князем Тмутараканским".

Поделиться в социальных сетях

Убежденный националист

"Ровно год тому назад началась самая, может быть, нежная в нашей действительности история моего заключения, которое я покорно и безропотно переношу, в настоящее время уже в положении заключенного 8-го Отделения ББК НКВД", — собственноручно вывел на листе бумаги 23 июня 1935 г. Григорий Вакар (ББК — это, как известно, Беломорско-Балтийский комбинат, а 8-е отделение — Соловки). Какой еще безнадежный романтик мог так начать заявление прокурору? К слову, не первое, которое из неволи посылал в Москву, надеясь на пересмотр следственного дела и реабилитацию.

Неужто и впрямь безропотно нес Вакар свой крест и вел себя в лагерном Кремле как мышь в ловушке? Похоже, нет, потому что даже в заявлении прибегал к иронии над следствием и эмоционально реагировал на суровую кару (пять лет "исправительно-трудовых"): "Это неслыханный кошмар! Это скандал! Это не поддается никаким описаниям, это выходит за пределы моего понимания. Это не укладывается ни в каких рамках восприятия нашей действительности!

Если сейчас я, хоть кое-как, существую физически, духовно я окончательно уничтожен, и чем-то сверхъестественным кажется уверенность в том, что после всех разочарований, после всего, что разрушило мою личную жизнь, жизнь моих родителей... я еще смогу вернуться к жизни"...

Узник жаловался: "Не видя ни одного показания, не имея ни одной очной ставки с названными здесь лицами (Влызько, Шкурупий, Березинский), по показаниям которых я являюсь таким тяжелым преступником, я до сих пор не имею никакой возможности доказать всю подлость, всю гнусь измышлений, характеризующих меня как контрреволюционера, националиста, террориста.

Попав в такое положение, человек должен был бы размозжить себе голову о камень от негодования и возмущения. Я взываю к Вам о помощи, и, хотя следователь т. Герсонский, замучивая меня, кричал: "Вы на коленях должны просить пощады у Советской власти!" — я прошу не пощады, а только справедливости, ибо пощады просить мне не за что".

В справке, которую осенью 1937-го чекисты составят о Г.Вакаре, читаем: "Находясь в Соловецкой тюрьме... продолжает оставаться убежденным к.-р. (контрреволюционером. — С.Ш.), националистом. Открыто заявляет заключенным: "меня не переубедят, и об этом смешно говорить". Заявляет, что он на следствии показаний о тех фактах, которые ему известны, не дал, т.к. если бы он все сказал, то "получил бы расстрел".

Что же имел в виду писатель, когда скрыл от следствия факты? Завесу тайны могут приподнять показания Иосифа Климанского, зафиксированные в протоколе его допроса 20 октября 1933-го и приобщенные к делу Вакара. Земляк Григория, учитель, уже имел опыт пребывания в лапах ЧК—ГПУ (аресты 1921, 1929 гг.) и многое знал о приятеле. В студенчестве они более полугода жили в одной комнате общежития, затем встречались при случае. По требованию следствия Климанский рассказал, что "почвой для сближения Вакара с украинскими лицами, как по линии культурной, так и литературной, и театральной, была борьба за сохранение всего настоящего украинского от "пролетарских" извращений". Земляк назвал лиц, с которыми Григорий встречался в Одессе и в столице, а также упомянул, что тот некогда "активно участвовал в петлюровском штабе в городе Балте". "Вакар проводил мысль о том, что Семенко всеми способами пытается взять руководящую роль в литературном процессе на Украине, — сообщил Климанский, — и в этом его надо поддержать, что это также приветствуют в Западной Европе, особенно петлюровские литературные органы, которые издаются в Праге и Берлине. Далее Вакар говорил, что он не ограничивается... "Новой генерацией", что по заданиям Семенко он держит связь со всеми другими литературными организациями, отмечает свои неоднократные встречи с Хвылевым, Кулишом и Тычиной, пытаясь найти общий язык на почве борьбы с ВУСППом" (Всеукраинским союзом пролетарских писателей).

Поделиться в социальных сетях

Вины не признал

Первое постановление по делу Г.Вакара составила 23 июня 1934 г. киевская чекистка Пера Гольдман. Дальше — обыск, месяцы содержания под стражей арестанта, у которого болели почки. Осенью он выйдет под подписку о невыезде, 4 ноября махнет в село к родителям — и снова последует арест. На допросах уполномоченные секретно-политического отдела Управления госбезопасности НКВД УССР Акимов и Герсонский не слишком озаботились проверкой всех "грехов" обвиняемого. Наверное, было достаточно и того, в чем "признался" чекисту Гринеру 20 ноября сломленный следствием Алексей Влызько: "Признаю себя виновным в том, что с конца 1929 г. я входил в состав украинско-националистической группировки фашистского направления.

В состав указанной группировки входили, кроме меня: Шкурупий Гео, Семенко Михаил, Терещенко, Войнилович, Вакар и ряд других лиц, мне неизвестных". Следователь Акимов 29 ноября спросил Вакара, кто его знакомые и друзья среди писателей, и занес в протокол фамилии: Влызько, Шкурупий, Войнилович, Семенко, Сорока... (вот и готова фашистская "группировка"!).

А 1 декабря 1934 г. в Ленинграде произошло убийство партфункционера Сергея Кирова — соперника Сталина в борьбе за власть. Усилились и политические репрессии. В УССР чекисты сфабриковали групповые дела против т.н. "террористов", используя, в частности, показания провокатора — Антона Биленького-Березинского. В дело Вакара легли два документа с датой 7 декабря — это копии протоколов допросов Влызько и упомянутого Березинского.

"Примерно в 1929 г. Семенко и Шкурупий особенно сильно обрабатывали Вакара в политическом отношении, и таким образом, с того же года Вакар являлся участником нашей группы, — "сознался" мастерам пыток Влызько. — Вакара следует причислить к фашиствующему элементу. В данном случае, на мой взгляд, основное влияние в смысле формирования его фашистских настроений оказали Семенко и Шкурупий (впоследствии и этих писателей репрессируют. — С.Ш.).

Мне также известно о том, что Вакар в неограниченном количестве распространял в писательских кругах резко контрреволюционные анекдоты, основным содержанием которых является издевательство над политикой партии, власти и оскорбление отдельных вождей".

А Березинский, которого "допросил" уполномоченный Николай Грушевский, дал расстановку сил в вымышленном чекистами "Объединении украинских националистов" (ОУН): "...Персонально из состава руководящего центра ОУН на Советской Украине мне известны: Крушельницкий Антон, Бачинский Юлиан, Сказинский Роман... Руководящим центром ОУН были созданы три террористические группы: две — в г. Харькове и одна — в Киеве... Террористическая группа ОУН в Киеве состоит из: Косынки Григория, Шкурупия Юрия, Влызько Алексея, Плужника Евгения, Вакара Григория и Фальковского Дмитрия"...

Влызько, Косынку и многих других из творческой интеллигенции чекисты спешно расстреляют. Уполномоченный Акимов вызовет 7 декабря на допрос и Вакара, но тот не признает себя членом "организации" — заявит, что о ее существовании не знал. "Второй допрос последовал только через два месяца — 8 февраля 1935 г., — напишет впоследствии в заявлении прокурору. — Никакого протокола в тот день не велось. Следователь Акимов прочел мне новые уже показания того же Влызько, по которым я уже не член террористической группы, а только распространитель антисоветских анекдотов (какая дешевая ложь!), носитель фашистских убеждений (это я-то, сын полотера и уборщицы, сам и вместе с ними чистивший до революции 1917 г. господские клозеты! Вот уж поистине замечательнейший факт для истории молодого человека нашей эпохи!)".

...Истекал уже и второй (продленный) срок следствия, потому в последний день — 10 февраля 1935-го — чекист бросил в дело Вакара три на скорую руку написанных протокола (имел ли "террористические настроения", знаком ли с Плужником, Фальковским, может ли что-то добавить к своим показаниям?). Чуть позже, 21 февраля, арестанту впервые разрешили свидание с родными. Тогда же следователь ему сообщил: дело отправлено в Москву. Постановлением Особого совещания НКВД СССР от 26 марта Г.Вакару определят наказание по ст. 54-11 УК УССР — пять лет лагеря (в отличие от писателей, о которых московский ставленник в КП(б)У Павел Постышев скажет в июне 1935-го, что "от борьбы против социалистического строительства художественными образами они перешли к борьбе обрезом и наганом"). Однако к массовой "борьбе наганом" перейдут вскоре сами строители социализма: палач-энкаведист расстрелял Г.Вакара 3 ноября 1937-го по сфабрикованному оперчастью Соловецкой тюрьмы делу на "134 украинских буржуазных националистов". В ту ночь в Карелии (Сандармох) было казнено 265 заключенных...

Поделиться в социальных сетях

Последняя просьба

В Киеве до ареста писатель служил корректором в редакции газеты "Комуніст", а до того в Харькове — пять месяцев литработником радиокомитета (до апреля 1934-го). У него было три брата: младший Михаил жил в Киеве, старший Иван — в Чехословакии, а Петр пропал без вести (скорее, убит) в 1918-м. Отец Василий Карпович Вакарчук (Вакар) имел надел земли в Миронах и до 1915-го торговал в сельской лавке (чекисты писали в деле Григория — "сын торговца"); мать Оксана Афанасьевна — крестьянка. Была у Григория жена Степанишина О.М. (хотя в учетной карточке заключенного записано — холост), присутствовавшая во время второго обыска 5 ноября 1934-го в квартире по адресу: Киев, ул. Полтавская, 14-а, кв. 2.

Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!

Эти строки поэта Некрасова невольно вспоминаются, когда в деле читаешь заявление, написанное по просьбе матери Григория и направленное в конце 1950-х в КГБ при совете министров УССР: "...Сегодня у меня уже нет сил, чтобы трудиться, как было раньше. Мне уже 76 лет, и я живу одна... Немало было ран в моем сердце за мою жизнь, но одна из них — самая болезненная, и чем ближе подходят дни к концу жизни, тем сильнее открывается она, и хочется хоть немного ослабить ее боль.

Я обращаюсь к Вам, ибо верю, что тяжкое горе после печального события в жизни сына может быть облегчено хоть на склоне моих лет...

Причина его ареста, и в чем его обвиняли мне до сих пор не известны. Я прошу Вас, как мать сына, сообщите мне на мою просьбу: 1). В чем обвиняют Вакар[а] Г.В. 2). Дату его смерти и место, где он похоронен. 3). Если он не оправдан при жизни, когда я могу подать просьбу о пересмотре дела следствия по его обвинению и оправдании.

(О. Вакар) 28/II-1959 г.

г. Лесняки Яготинского района Киевской области".

Вместо Оксаны Афанасьевны заявление подписал ее сын Михаил. "По жалобе матери" дело пересмотрят. Ответ пришлют только через семь месяцев — в виде справки: "Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Совета УССР от 14.VIII.1959 г. постановление от 26.III.1935 г. в отношении Вакара Григория Васильевича... отменено, а делопроизводство прекращено за недоказанностью обвинения".

Пройдет еще шесть лет, и Архангельский областной суд отменит постановление тройки времен Большого террора. Произойдет это 4 августа 1965-го. К слову, именно в тот день исполнилось пять лет будущему автору этой статьи; он родился в Сталинской (ныне Донецкой) области, ходил в местную русскоязычную школу и был уверен, что живет в самой лучшей в мире стране — СССР... (Шевченко Сергей. Гро Вакар: имя из мрака Соловков Газета «Зеркало недели. Украина» №21, Киев. www.gazeta.zn.ua. 12.06.2015)

Поделиться в социальных сетях